Элизабет Олдфилд - Победа над прошлым

- Не правда, вы остались, чтобы следить за мной. Вы боялись, что я не справлюсь, и думали, что придется меня выручать! - возмутилась она главным образом потому, что и сама опасалась, что не справится.

- Да вы не поняли, - начал оправдываться Рун.

- Аи contraire <����Наоборот (франц.).>, - устало возразила Сорча. - Это ясно как день: ваше недоверие ко мне отлито из бронзы и, что бы я ни делала, что бы ни говорила, ваше отношение ко мне не изменится! проговорила она и, собрав свои вещи, сердито зашагала в дамскую комнату принять душ и переодеться.

Сорча не спеша освежилась под душем и успокоилась. Когда она вышла, Рун уже не было. Она печально направилась вдоль аллеи, обсаженной стройными деревьями, к гостинице. Оказав небольшую помощь клубу и заработав комплимент от г-жи Хачинсон, Сорча захотела сделать еще что-нибудь полезное для "Клуба Марим". Пусть Рун не оценит моего поступка, размышляла она. Пусть сочтет мои действия "подрывными"! Такое решение продлит ее успех, и пока что большая часть акций принадлежит ей!

Настроившись на объяснение, Сорча направилась в кабинет Рун, но, когда она открыла дверь и заглянула, оказалось, что в кабинете нет никого.

- Рун сейчас на строительстве конференц-зала, - сообщила Изабель, появившаяся в конце коридора. - Он задержится там на некоторое время.

- А Хосе и Антонио? - спросила Сорча.

- Да, они здесь. Хотите с ними поговорить?

- Пожалуйста, если можно.

Было уже за полдень, когда Сорча вышла из помещения и направилась к своему коттеджу. На пляж сегодня она уже не попадет: ей надо поработать.

Съев бутерброд и переодевшись в черное бикини, она собрала волосы в пучок и, захватив мольберт, отправилась к бассейну. Кисти и краски уже ждали ее под зонтом, а табурет стоял в тени. Критически разглядывая свои работы, она сопоставляла этюды с оригиналом. Прикусив зубами кончик языка, Сорча смешивала краски на палитре и наносила мягкие мазки на этюд.

Как и во время занятий аэробикой, на коже выступили бисером капельки пота. Пробежав босиком на кухню, Сорча утолила жажду прохладным напитком и, вернувшись к мольберту, поработала еще с час, а затем решила искупаться. Несколько ступеней спускались полукругом в бассейн в том месте, где было неглубоко. Она окунулась, похлопала себя ладошками по груди и лениво поползла по дну мелководья.

- Чудесно! - произнесла Сорча вслух. Стянув с себя бикини, она отбросила его в сторону. Когда она работала на одном из греческих островов, то испытала блаженство, купаясь нагишом в пустынном месте залива. Теперь ей снова захотелось ощутить шелковистое прикосновение воды к телу. Она поплыла, то погружаясь, то появляясь над водой, словно играющий дельфин. Вдруг ее охватил головокружительный азарт: утренние упражнения пошли ей на пользу, наполнив ее радостью бытия. Она закрыла глаза, подставила лицо лучам солнца и встала по пояс в воде, раскинув руки в стороны.

- Чудесно! - повторила она.

- Я согласен, - ответил ей мужской голос. Сорча от изумления широко раскрыла глаза и увидела стоявшего в дальнем конце бассейна Рун. Что ему тут надо? Давно ли он стоит и наблюдает за ней? Как он смеет приходить без предупреждения? Ей совсем не нравилось, что он снова шпионит, особенно когда она голая. Сорча уже собиралась все это высказать вслух, когда вдруг увидела, что он начал расстегивать пуговицы рубашки. Она онемела, слова застряли у нее в горле. Молниеносно одеться было невозможно. Словно под гипнозом, она не могла двинуться с места. Рун стянул рубашку и бросил ее на землю, затем снял туфли и носки. Оставшись босиком, он занялся пряжкой широкого черного пояса на брюках и расстегнул молнию. Освободившись от джинсов, он отбросил их в сторону. На нем остались лишь белые трусы, резко контрастирующие с загорелой кожей. Сорча продолжала его разглядывать: у него была мощная грудная клетка, плоский живот и длинные мускулистые ноги. Он не был очень волосатым, но тонкие темные завитки окружали коричневые соски и спускались вниз к животу до самых трусов.

У Сорчи перехватило дыхание: этот стриптиз, решила она, еще одна попытка ее соблазнить. Значит, ей не следует поддаваться на соблазн. Но как? Как может она не признать, что Рун безукоризненным телосложением и золотистой кожей напоминает самого бога Солнца? Может ли она скрыть свое волнение? У нее заныла грудь, участилось биение сердца, ослабели колени. Сорча поймала себя на мысли, что, будь она на глубоком месте, наверное, утонула бы, когда Рун, вскинув вверх руки, нырнул.