Элизабет Олдфилд - Победа над прошлым

Сорча поджала губы.

- Вы так думаете? - пробормотала она.

Вопросов больше не было, и постепенно она успокоилась. Устоять против зажигательного ритма оказалось невозможным, и они отлично станцевали вдвоем. Сорча решила, что танцы возле бассейна совсем неплохая штука. Когда рок-н-ролл закончился, дирижер объявил последний вальс. И вот мелодия любовной песни разлилась в ночном воздухе; Рун обхватил обеими руками ее талию, а ей больше ничего не оставалось, как положить руки ему на плечи. Казалось, кровь в ее жилах движется со скоростью ртути. Они были так близко друг к другу, что ее дыхание обжигало его кожу, а грудь прижималась к его груди; в ритме танца их бедра соприкасались. Она понимала, что он сознательно так поступает, разыгрывая влюбленного, но знает ли он, какое впечатление производит на нее?

- Нет, не знаю, - сказал вдруг Рун. Сорча взглянула на него в ужасе. Она совершенно определенно не задавала ему этого вопроса вслух.

- Что.., что такое?

- Я думаю, что действительная причина, почему вы не любите Хорхе, заключается в том, что он женился на вашей матери. И еще потому, что он сделал вас своей жертвой. Поскольку вы говорили, что он начал бороться с вами, думаю, - это случилось из-за вашей привязанности к родному отцу, а Хорхе решил во что бы то ни стало завоевать ваше сердце. А коль скоро это приняло такую враждебную форму, значит, так было суждено. Возможно, вы его только ненавидели, но Хорхе вас и любил и ненавидел. С его стороны это все-таки была любовь, - заметил Рун.

Сорча промолчала, старательно избегая встретиться с ним взглядом.

- Разве вам не приходило в голову, что, оставив такое наследство, Хорхе хотел загладить свою вину перед вами? - спросил Рун.

Она глядела куда-то через его плечо.

- Приходило.

- И что же?

- Но я все равно продам акции и передам деньги на нужды благотворительности. Рун выругался.

- Сорча, ваш отчим умер, его нет с нами! - Услышав свой собственный голос, Рун стал говорить тише. - Хорхе - это уже история, - старался убедить он Сорчу.

Она снова ничего не ответила.

Через несколько минут вальс кончился, и музыканты пожелали всем boa noite <����Спокойной ночи (португ.).>. Когда танцующие начали расходиться, а официанты убирать столы, Сорча и Рун вернулись к джипу.

- Вам понравилось жить в коттедже? - спросил Рун, пока они поднимались в гору.

- Очень понравилось: из окон открывается прекрасный вид. Я пишу пейзаж акварелью.

Они подъехали к коттеджу и остановились у калитки. Сорча вышла из машины.

- Спасибо, что подбросили, - сказала она. Рун тоже вышел из джипа.

- Я провожу вас в коттедж.

- В этом нет необходимости, - запротестовала она.

Танцы возбудили Сорчу, и она, как никогда прежде, чувствовала в нем мужчину. Ей хотелось поставить преграду между ним и ею.

- Есть необходимость! Вы не знаете, где вас подстерегает опасность, сухо сказал он.

Сорча показала на короткий отрезок асфальтированной дорожки, ведущей к крыльцу, увитому диким виноградом.

- Вот на этом-то кусочке? Сомневаюсь! - воскликнула она, но он последовал за ней через калитку. Отперев дверь, Сорча зажгла свет в гостиной. - Посмотрите, никто меня не ждет: ни контрабандисты, торгующие белыми рабами, ни бандиты, охотники до серебра. - Она вздохнула. Спокойной ночи.

Рун не двинулся с места и, стоя в дверях, подпирал плечом дверной косяк, - Вы хотите, чтобы я ушел?

Ей казалось, что его карие глаза гипнотизируют ее и что она словно тонет в глубине этих глаз.

- Да, - сказала она.

Он расхохотался и, обняв ее за талию, привлек к себе.

- Нет, вы этого не хотите, - тихо произнес он.

Сердце будто бы перевернулось в ее груди. Когда Рун хотел, он мог быть неотразимым - и явно знал об этом. Рассудок твердил ей, что он должен уйти, но, когда Рун, склонившись, нашел губами ее рот, воля покинула Сорчу, как и в тот раз, когда он ее поцеловал. Закрыв глаза, она обвила его шею, а потом ее руки стали ворошить густые волосы на его затылке. Она отвечала на его поцелуи.

- Милая, - пробормотал он и погладил ее щеку.

Он доводил ее до безумия, лаская шею, грудь, пока его пальцы не коснулись ее сосков. У Сорчи перехватило дыхание, и она замерла. В тот миг, когда его пальцы, забравшись под кружево бюстгальтера, нежно сжали ее соски, она снова вздохнула. Но дыхание сделалось учащенным, неравномерным, и жар пробежал по коже, а соски затвердели. Казалось, что пламя охватило все ее тело; она отступила назад. Что происходит?

- Нет, так не должно быть, - сказала она неуверенно. - Было бы лучше, если б вы целовали мои пальцы.