Андреа Парнелл - Безрассудная девственница

Она подняла голову и огляделась. На пыльной полке лежала стопка неопубликованных трудов ее мужа. Возле двери в корзине ее ждало грязное белье. Ничего, подождет. Муж всегда должен быть на первом месте, и он никогда не уставал ей это внушать.

Сара придвинула стул к огню, чтобы не выпускать из поля зрения кипящую похлебку, пока она занимается другими делами. Из корзинки с рукоделием она достала то, что требовало немедленной починки, принялась зашивать дыру в мужнином дублете.

- Сара! - прорычал, выходя, Джосия Беллингем и с силой хлопнул дверью. - Встань и посмотри! - он стащил с себя дублет, от которого противно пахло гнилыми помидорами и сунул его Саре. - Вартоновский сынок испачкал Мне платье. Мне! Я добьюсь, чтобы его выпороли на площади. Где мой другой дублет?

- Ты собираешься жаловаться? Говорят, Вартон близок с губернатором с тех пор, как торговля мехами сделала его самым богатым человеком в колонии.

Беллингем побагровел, когда до него дошел смысл сказанного.

- Уму непостижимо, как ему удалось разбогатеть! Он находит рынки там, где никому не приходит в голову их искать.

- Я слышала, у него в Лондоне есть компаньон.

- Тогда понятно. У Вартона не хватит мозгов даже раскурить трубку.

- Тем не менее он разбогател, - коротко проговорила Сара.

- Что такое богатство в сравнении с талантом? - то ли спросил, то ли утвердил Беллингем, шагая по комнате. - Я бы не поменял то, что знаю, на все богатства в мире. Разве тебе, Сара, неизвестно, что за наши страдания нас ждут сокровища на небесах?

- Значит, там у нас будет дворец, - еле слышно шепнула Сара.

Беллингем не расслышал бы ее, даже если бы она сказала это громко. Надев свой лучший дублет, он оглядел себя и впал в ярость.

- Неужели ты не можешь зашить лучше? Куда делось твое знаменитое умение? Да я же похож на бродягу в этих лохмотьях! Неужели ты думаешь, что в таком дублете я могу рассчитывать на новое назначение?

- Нет, - ответила Сара. - Но больше я ничего не могу сделать, пока не сотку новой материи, а на это у меня из-за стирки нет времени.

В этом году Беллингему отказали в жалованье, и если бы Сара сама не зарабатывала несколько монет, то неизвестно, что бы они ели.

В Сили-Гроув о Беллингеме ходило много дурных слухов.

Из стариков только отец Сары поддерживал священника. Те, кто верил в ведьм, считали его слабым духом, если он позволил себя околдовать. Те же, кто следом за отцами Церкви поверил, что много безвинных людей подверглось преследованиям и погибло, тоже избегали преподобного Беллингема из-за его участия в судилище над Глорией Уоррен.

Беллингем пихнул ногой корзину, и из нее выпало несколько вещей.

- Ты стираешь для Томаса Леонарда? А кого-нибудь другого ты не могла найти? Сара собрала простыни и рубашки и сложила их опять в корзину.

- Его жена - единственная не стирает сама и держит слуг, не считая госпожи Вартон, но она тебе тоже не понравится.

"Странно, - подумала Сара, убирая корзину подальше, - и Вартоны, и Леонарды очень разбогатели в последние годы".

- А кто бы не разбогател, завладев фермой Уорренов? Надо еще выяснить, каким образом Леонард получил ее, - Сара изменилась в лице, потому что Беллингем назвал два имени, которые они поклялись не произносить вслух. - Я ухожу! - проорал он. - Не задерживайся с ужином.

Сара вернулась к своему стулу. Проснулись дети. В окно она видела большой дом, который возводил на холме Исаак Хокинс. Когда-то он хотел жениться на ней, а она предпочла ему Джосию. Он тоже преуспел. Кто бы мог подумать? Сара стала представлять, как делала это не раз, какой бы была ее жизнь в большом доме со множеством слуг, а не в лачуге с целой кучей детей. Ладно, нечего гневить Бога. По крайней мере теперь, когда двое детей делят с ними постель, Джосия гораздо реже требует ее ласк.

Одна малышка из троих, игравших у ее ног (еще двое умерли), дернула ее за юбку.

- Послушай, мама, - сказала она, поднимая к ней карие глазки. "Глаза, как ведьмины, точь-в-точь".

- Замолчи, Черити, - сердито ответила мать, яростно мешая похлебку.

Ей, как многим в Сили-Гроув, тоже хотелось бы знать, жива Глория или нет.

***

Под золотым балдахином на шелковой простыне в одной из спален в собственном загородном доме Куэйд Уилд нежно раздвинул гладкие ножки жены, пылая от так и не ставшего привычным для него желания.

- Любимая, ты с каждым разом все прекраснее и желаннее, - прошептал он, страстно целуя ее в губы.

- После родов ты еще больше похорошела!