Френсин Паскаль - Большая игра

- Это ты подстрекала ее! Ты, мисс Добрая душа!

- Но ты позволила ей считать себя лучшей подругой, - сопротивлялась Элизабет.

- То, что я позволяла ей забирать белье из стирки, едва ли могло ее обнадежить.

- Извини, Джессика, но это было ужасно с твоей стороны, заставить ее назначить свидание с Брюсом Пэтменом.

- Да ну? - Джессика загоняла сестру, как лев, наступающий на свою добычу. - Так ли это? А вот что подстегнуло ее надежду, так это то, что Брюс пригласил ее на танцы.

- Да, мне тоже так кажется.

- Тебе так кажется? А кто устроил это свидание с Брюсом Пэтменом? Отвечай, двурушница.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Что я хочу сказать? - Поток едкого сарказма так и лился с языка Джессики. - Элизабет Уэйкфилд, не пудри мне мозги. Мне известно, что твоя рука направила Брюса Пэтмена вести Робин на танцы. Ты, а не мы в ответе за все!

- Кто тебе это сказал? - еле слышно прошептала Элизабет.

- Сорока на хвосте принесла. Племенной жеребец по кличке Брюс Пэтмен признался Каре.

"Какая же я дура, что поверила такой крысе, как Брюс", - подумала Элизабет. Но ее утешала мысль, что ласкающая самолюбие Пэтмена статья не будет напечатана. Лиз разодрала ее в клочки, чтобы она никогда не увидела свет.

- Брюс не мог позволить, чтобы на него смотрели как на полного идиота, хотя мы с тобой знаем, что именно им он и является Теперь уже всем известно, что он пригласил Робин на танцы потому, что это ты втравила его в это дело. Ты, моя сестра.

- Слушай, Джессика, может быть, действительно, не стоило за это браться. Но я очень беспокоюсь о Робин, Уже несколько дней, как ее никто не видел. Что могло с ней случиться?

- Не знаю и знать не хочу. Нас это больше не касается Мы же все снобы, Ты что, забыла? И если эта бочка сала хочет еще мне навредить, то я больше слышать о ней не хочу. Никогда! - И Джессика пулей вылетела из комнаты.

Наконец на следующий день Элизабет дождалась телефонного звонка от миссис Уилсон. Робин уезжала в Лос-Анджелес к тете, но уже вернулась.

- Скажите, миссис Уилсон, как она?

- Не могу сказать ничего определенного, Элизабет. Я звоню только потому, что знаю, как ты беспокоишься Но, кажется, моя дочь ни с кем не хочет разговаривать.

- Могу ли я хоть попробовать поговорить с ней?

- Я не думаю, что она захочет разговаривать с тобой или с кем-либо из вашего клуба. Я не хочу тебя обидеть, дорогая, но должна щадить чувства моей дочери. - И она повесила трубку.

Элизабет увидела Робин после школы на следующий день и сразу же заметила перемену. Исчез открытый, дружелюбный взгляд и твердая стремительная походка. Робин не употребляла косметику и была одета в монотонное голубое платье из плащевки, которое, казалось, было ей слишком свободно. Она смотрела только прямо вперед, как будто весь остальной мир для нее не существовал. Прежняя Робин Уилсон словно исчезла.

- Робин, я хочу с тобой поговорить, - обратилась к ней Элизабет, перехватив ее у входа в школу. Робин повернулась к ней, казалось, что ее взгляд проходит сквозь Элизабет.

Лиз вздрогнула.

- Слушаю, - произнесла Робин резким, вызывающим тоном. Она остановилась и стояла, словно застыв, глядя немигающими глазами на Элизабет, которая почувствовала себя, как жучок, пришпиленный к стене.

- Робин, я хочу, чтоб ты знала, как мне жаль, что все так случилось, - Это все?

- Робин, не надо так. Не позволяй этим не позволяй им сломать тебя.

- Поздно, Элизабет, Они уже меня сломали. Но, ничего. Сейчас уже все в порядке.

Вдруг в дверях появилась Джессика, и, увидев их, поспешила подойти. Ее лицо светилось симпатией.

- Робин - начала она свои излияния, - я так рада тебя видеть, Я хочу тебе сказать...

Слова застыли у Джессики на губах. Робин повернулась и пошла прочь.

- Ты это видела? - взорвалась Джессика-- Элизабет Уэйкфилд, с какой стати ты улыбаешься?

В течение нескольких следующих недель Робин попадалась на глаза Элизабет в школьных переходах. Она всегда смотрела только прямо перед собой, ни с кем не разговаривая, будто ее единственным желанием было остаться в одиночестве, исчезнуть. Она даже выглядеть стала иначе, хотя Элизабет не могла понять, что же изменилось. Робин словно стала другим человеком, и Элизабет не могла взять в толк, к лучшему это или нет.

Что-то случилось с Лилой Фаулер. Элизабет обратила внимание, что Лила одевается все более и более сумасбродно, щеголяя в броских драгоценностях и кричащих нарядах. В то же время, казалось, она стала меньше внимания уделять своим подругам, все больше замыкаясь в себе.