Роксана Пулитцер - Двойняшки

Сэм Голдфарб с ободрением посмотрел на нее и улыбнулся. Затем тихим голосом начал задавать вопросы.

- Пожалуйста, назовите ваше имя и род занятий, - сказал он.

Ирма начала свои показания с того, что повторила все сказки о "ненормальном" образе жизни Энн. В ней говорила обида, поэтому последующие три часа она рассказывала о том, что у Энн нет ни одного положительного качества. Она понимала, что если скажет об Энн что-то хорошее, то та немедленно получит право опеки над двойняшками. Для Ирмы это была война.

Энн не слушала, о чем говорила Ирма. Она думала о дочерях. Грейси стала нервной и взвинченной, она плакала по малейшему поводу. Ее лицо осунулось, и она начала заикаться. Керри плохо ела, у нее уже торчали ребра. По ночам ее мучили кошмары.

Девочка стала бояться темноты. Прошедшей ночью Энн не ложилась спать почти до рассвета, она сидела с детьми, утешая и успокаивая их до тех пор, пока они не перестали всхлипывать и заснули, свернувшись клубочком.

Ирма продолжала давать показания.

- Девочки молились Богу, Ирма?

- Да, ваша честь, но она никогда не читала молитв вместе со своими детьми. Это я научила их всем молитвам, - сказала она и заплакала, теребя пальцами распятие. - Она никогда не водила их в церковь.

Ни разу после их крещения.

- Возражаю, ваша честь, - подал голос Пирс.

- Миссис Родригес, пожалуйста, отвечайте на вопросы, - нахмурившись, произнес Хотхорн.

- В доме миссис Портино много книг?

- Много, очень много, - ответила Ирма и сардонически улыбнулась.

- Вы могли бы сказать, что это за книги?

- Да, конечно. Все они о дьяволе. Да, о дьяволе. - Ирма перестаралась и допустила промах. - Она плохая мать.

Энн покачала головой, как бы протестуя против последнего заявления Ирмы.

- Протестую, ваша честь, - снова заявил Пирс.

- Принимается.

Энн крутила кольцо с бриллиантом на безымянном пальце левой руки.

Сэмюэл Голдфарб положил руки на массивный деревянный барьер, за которым сидела Ирма.

- Я понимаю, что вам нелегко, Ирма, - сказал он, с симпатией глядя на свидетельницу. - Скажите, вы никогда не находили чего-нибудь необычного в платяном шкафу миссис Портино? - Он злорадно усмехнулся.

- Да, да, находила. - Ирма извлекла из сумочки четки и стала быстро перебирать их своими толстыми пальцами.

- А вы могли бы сказать суду, что...

- Куклу вуду, истыканную булавками, - перебила она Голдфарба. - Куклу с волосами и ногтями мистера Портино! Она хочет извести его! - прокричала Ирма.

Энн вопросительно посмотрела на Декстера, затем на судью Хотхорна.

- Протестую, протестую! - закричал адвокат Пирс.

- Принимается, - кивнул Хотхорн.

- Она ведьма! Это черная магия! - Речь Ирмы даже стала бессвязной - ей ужасно хотелось выговориться. - Она ведьма, - повторила женщина, театрально воздев вверх руки с распятием. Ее слова звенели в воздухе.

Зал зашумел. Газетчики принялись лихорадочно строчить что-то в своих блокнотах. Судья Хотхорн поднял молоток.

Лицо Энн стало мертвенно-бледным - рассказ Ирмы казался ей абсурдом. Ирма не удержалась от улыбки, заметив, какой эффект произвело ее последнее заявление. Декстер изобразил на лице страдание.

- Тишина, тишина в зале суда! - строгим голосом прокричал судья. Затем он объявил перерыв. Энн вышла из зала вслед за Пирсом, который буквально вылетел в коридор, дрожа от негодования.

- Энн, ты просто обязана рассказать в суде об этой истории с Декстером и четырнадцатилетней девочкой, - прошипел он. Он был зол на Энн. Из-за ее нерешительности они проигрывали процесс.

- Я не могу.

- Ты должна, Энн.

- Все равно никто не поверит показаниям Ирмы.

Это же абсурд.

- Поверят, можешь не сомневаться. Они же поверили медиуму, который сказал, что готовил колдовское зелье по твоему заказу. Они поверили слуге, который рассказывал, что видел, как ты занимаешься любовью с инструктором Декстера по теннису. Они верили всем, кто давал показания в пользу Декстера.

Энн, ты совершаешь серьезную ошибку. Ты видела выражение лица судьи? Я его давно знаю. После сегодняшнего он мысленно уже смешал тебя с грязью.

И если ты не решишься облить Декстера той же грязью - считай, что мы проиграли.

- Я не буду выдвигать обвинения против отца Керри и Грейси. Это невозможно. Нужно быть честной, и все уладится. Если бы все были честными, ничего бы не случилось. Я откровенна, и этого вполне достаточно.

- Слушай, тогда хотя бы согласись, чтобы дети дали показания о том, сколько времени они проводили с тобой, и о том, каковы их религиозные взгляды.