Патриция Райс - Отцы и дочери

- Но на каком основании, милорд? Разве я не заботилась о крошке, как о своем собственном ребенке? Разве не одевала ее во все самое лучшее и не следила за тем, чтобы она вела себя как подобает? Нельзя же винить меня за то, что такие дети просто не в состоянии усвоить, что надо слушаться? Я делала все возможное, чтобы научить ее...

Джек выпрямился во весь свой немалый рост, и гувернантка даже попятилась.

- Уходите прочь, миссис Хиггинботэм, прочь, пока я не потерял терпение. И советую вам больше не заниматься такой работой, где требуются человечность и сострадание, потому что у вас нет ни того, ни другого. Убирайтесь немедленно!

Последние слова он почти прорычал, так что грозная матрона лишь тревожно пискнула и бросилась к дверям, успев, однако, метнуть злобный взгляд в сторону Каролины.

Джек сразу сник, но звуки, донесшиеся со стороны детской кроватки, снова привлекли его внимание. Эми чихнула и открыла глаза.

- Папа? - слабо проговорила девочка, когда он взял ее на руки.

Сияющий взор Джека и радостная улыбка вызвали слезы на глазах Каролины. Тронув детскую щечку и убедившись, что жар уже не такой, как прежде, она почувствовала невероятное облегчение. Джек явно испытывал то же самое. Им не нужно было слов, чтобы понять друг друга.

- Наверное, корзинка от моей нянюшки уже доставлена, - сказала Каролина. - Надо бы съездить за ней домой.

Улыбка покинула лицо Джека.

- Только не сию минуту. Подожди меня. Я не хочу, чтобы тебе самой пришлось расхлебывать последствия.

А ведь Каролина даже не задумывалась над последствиями. Вот уже несколько лет никто не мешал ей по собственной воле уходить из дома и возвращаться, как она пожелает. Отец был уверен, что его старшая дочь не сделает ничего неподобающего. Вполне возможно, Генри до сих пор даже не было известно о ее отсутствии. Она неловко улыбнулась Джеку:

- В этом нет необходимости. О том, что меня нет дома, знает только горничная, а она не станет болтать. Так что тебе не стоит беспокоиться.

Эми совсем расчихалась, а потом заявила, что проголодалась, так что на некоторое время им обоим пришлось отвлечься. Джек страшно разволновался, когда девочка заплакала и ее вырвало только что съеденным тостом. Каролина успокоила и его, и ребенка, а потом предложила Эми яблочный сок и чай с медом. Следующий тост был намазан маслом, слегка посыпан корицей и порезан на маленькие кусочки. Джек выкрикивал распоряжения целой армии слуг, которые метались вверх и вниз по лестнице, Каролина готовила из приносимых ими продуктов еду, подходящую для больного ребенка. В результате им удалось впервые за эти дни накормить ослабевшую Эми.

Однако радости не суждено было длиться. Как только они переодели Эми в чистое белье и уложили спать, в нижнем холле раздался шум, говоривший о новой неприятности. Расслышав знакомый гневный голос, Каролина и Джек переглянулись. Ее отец обнаружил, куда она уехала.

От неожиданности Каролина слегка побледнела, но не опустила гордой головы, когда торопливые шаги господина Торогуда раздались перед самой дверью. Чтобы не скомпрометировать гостью еще больше, Джек поспешно отступил на почтительное расстояние - дверь распахнулась.

Генри моментально окинул взором помятое прогулочное платье и усталый вид дочери, несвежий костюм и демонстративно покровительственную позу Джека, а также маленького ребенка, лежавшего под одеялами. Что ж, видимо, известие, которое заставило его прилететь сюда, не имело под собой никаких оснований. Он слишком хорошо знал свою дочь, чтобы разглядеть в этой сцене какой-то иной смысл. Подавив вздох облегчения, Генри Торогуд обратил гневный взор на молодого мужчину, который с таким успехом вывернул весь его привычный уютный мирок наизнанку.

- Увидимся в моем кабинете через час, Четэм. Идем, Каролина, пора домой.

Окаменев, она переводила взгляд с одного мужчины на другого. Будь они котами, наверняка выгнули бы спины, вздыбили шерсть и зашипели. Странно было рисовать себе Джека таким. Каролина снова поглядела на него. Вцепившись в спинку стула, лорд Джон вызывающе смотрел прямо в глаза ее отцу. Напряжение между ними становилось невыносимым. Каролина молча взяла шубку и муфту, которые так и остались лежать в кресле со вчерашнего дня, и вышла из комнаты.

***

Крики оглашали коридоры обычно такого тихого и спокойного дома Торогудов. Бланш бросала любопытные взоры на сестру, сидевшую в дальнем углу библиотеки. На сей раз внешнее безразличие Каролины не обманывало ее. Выглядела сестра так, словно не спала несколько недель подряд, а книжку держала перед собой вверх ногами. Что-то определенно происходило, но никому и в голову не пришло посвятить во все это Бланш.