Дженнифер Блейк - Роковой шторм

Затем Джохара сказала:

- Я слышала, что на острове в море умер великий правитель, подаривший твоей матери золотую пчелу. Знаешь ли ты эту новость?

Джулия ответила утвердительно.

- Опечалена ли ты смертью этого человека?

- Очень, - ответила Джулия, вспомнив Эжена Робо. Понял ли Робо и остальные, что в действительности произошло с Наполеоном? Как скоро они осознали, что не будет возврата блестящему царствованию императора? Осталось ли окружение верным Робо? Или он был обречен умирать в одиночестве?

- Не печалься, моя голубка! - воскликнула Джохара. - Скорбь проходит, как ночная тьма, и радость возвращается к нам, как утреннее солнце.

Джулия порывисто взяла ее за руку.

- Ты была мне настоящим другом, Джохара, - сказала она, - я бы пропала без тебя.

- И я бы, если бы не твоя смелость, позволившая тебе вступиться перед Али деем за женщин гарема. И как ты только смогла!

- Он не так уж опасен.

- Возможно, для красивой молодой женщины, - ответила Джохара.

- То, на что ты намекаешь, не имеет никакого отношения к этому делу.

- Возможно, в тот момент Али дей не мог заниматься такими вещами, но я бы поостереглась снова привлекать к себе его внимание.

- Похоже, что ты не слишком одобряешь Али дея как правителя, - заметила Джулия.

- Разве я так сказала? - глаза женщины расширились. Она оглянулась, словно опасаясь, что кто-то подслушивает и теперь донесет дею. Но никого поблизости не было, кроме Базима, который дожидался в комнате момента, когда Джулия соберется домой. Джохара сказала, подчеркивая каждое слово:

- Я никогда не сомневалась в способностях Али дея. Он сильный человек. Такой и нужен на этом посту. Я не нахожу у него никаких недостатков, ни одного.

- Я тоже, - сказала Джулия откровенно, хотя и заметив тревожный сигнал Джохары. Она тоже прекрасно знала, что везде были шпионы, но считала, что в частном доме у стен нет ушей.

- Али дей гораздо лучший правитель для нас, чем толстый Кемаль. Ты согласна?

- Безусловно, - подтвердила Джулия, озадаченная странным эпитетом, присоединенным к имени Кемаля.

- Было бы хорошо, если бы Кемаль не смог претендовать на почести своего дедушки и своего двоюродного брата Али дея.

- Разумеется, - произнесла Джулия, ожидая продолжения: такое восхваление нынешнего дея несомненно имело определенную цель.

- Если бы Али дей знал о местонахождении Кемаля, он бы положил конец его попыткам отнять трон, - намекнула женщина.

- Он прилежно разыскивает его уже много недель, - напомнила Джулия.

- Верно, а добыча прячется у него под носом! - прошептала Джохара, охваченная благоговейным страхом.

Почему женщина не могла сказать прямо то, что хотела? Или она боялась умалить этим ценность сказанного? Или, может быть, опасалась осведомителей? Как утомляли Джулию все эти экивоки!

- Ты хочешь сказать, что знаешь, где находится Кемаль?

- Потише, - прошептала Джохара. - Я вовсе не хочу быть снова замешанной в дела сильных мира сего. Моя простая жизнь с мужем в ожидании ребенка вполне устраивает меня. У Кемаля злобный нрав и долгая память. Безусловно, он знает или подозревает, что ты способствовала его падению, а в течение этих месяцев он имел возможность убедиться, что мы с тобой по-прежнему дружны. Такая близость с его врагом не прошла бы незамеченной, вернись он на трон.

- Ты опасаешься гонений, если Кемаль вернется к власти?

- Я боюсь не столько за себя, сколько за мужа и ребенка.

- Мне очень жаль, - сказала Джулия. - Но объясни же наконец свои намеки. Ты встречала некогда толстого родственника того, кто переселился в рай? Он скрывается где-то поблизости и мог видеть, как я приходила к тебе домой?

- Ты добралась до истины. Когда я сопровождала тебя к госпоже Фатиме и сидела за ширмой, разделявшей приемную, я внимательно рассматривала лицо Кемаля. Рядом с ним мне случалось видеть франкистанца с пронзительными глазами и полными губами - наемника французского консула. Возможно, я бы не узнала Кемаля, если бы не увидела рядом с ним этого человека.

- Где? - настаивала Джулия. - Когда?

- Один раз я видела, как они входят вместе в кофейню в соседнем переулке. Это скверное место, где клубится густой опиумный туман. Возможно, Кемаль снимает комнату над ней, потому что один раз я видела, как он выходит из переулка без франкистанца. Если бы ты его увидела, то не поверила бы своим глазам! Даже я чуть не приняла его за какого-нибудь араба, уличного попрошайку. Он стал гораздо худее, лицо у него загорелое, а ногти на руках поломанные и черные от сажи, одежда грязная.