Джессика Рэндел - Путь к сердцу

Она не испытала никакой боли.

Потом, когда они все еще лежали, тесно обнявшись, Бенедикт мягко пробудил ее из блаженного забытья своими восторженными похвалами, от которых она залилась краской смущения.

- Видишь, по крайней мере, мы можем честно разговаривать друг с другом своими телами, - пробормотал он, неохотно помогая ей одеваться, с нежной признательностью целуя ее грудь, потом натянул свою одежду. В голосе у него послышалось глубокое удовлетворение:

- Что может быть честнее, чем взаимная страсть?..

Ванесса посмотрела на своего греховно взъерошенного пуританина, а тот с довольным видом потянулся, потом направился к двери, чтобы отпереть ее. Он давал ей понять, что их прелестная любовная идиллия уже закончилась. У нее больно заныло сердце при мысли обо всем том, что ей теперь принадлежало... и всем том, что никогда не будет ей принадлежать. Если только она не рискнет в последний раз...

- Может быть, взаимная любовь? - отважилась она.

Он стоял, положив руку на дверную ручку, с таким ошеломленным видом, что Ванесса сразу же поняла, что совершила ужасную ошибку.

Прежде чем она смогла забрать назад свои слова, Бенедикт отшатнулся в сторону, так как дверь внезапно распахнулась.

Насколько ужасной была ее ошибка, Ванессе пришлось осознать несколько мгновений спустя, когда представшие перед ними шокированные родители Бенедикта тут же принялись вдалбливать им в голову, как это ужасно для Бенедикта позволить себе публично связаться с женщиной такого сомнительного происхождения и нравственности, как Ванесса. И с каждым словом их приговора Бенедикт, видимо, молча соглашался!

Глава десятая

В квартире было темно, и Ванесса, выронив ключ из дрожащих пальцев, стала проклинать мрак, так как ей пришлось шарить по холодному мраморному полу, чтобы найти его.

Потом она с трудом отыскала выключатель, и, когда наконец включила свет, ей пришлось сощуриться при виде представшей перед ней ультрасовременной комнаты, где все было белое. Только через несколько секунд она вспомнила, что нужно подойти к длинному узкому окну слева и помахать мужчине, чей силуэт виднелся внизу на улице.

С хриплым ревом желтый "корвет" сорвался с места. Ванесса наблюдала, как исчезли красные огоньки, когда машина свернула за угол в конце улицы.

Она не могла понять, почему Дэйн так внезапно стал настаивать, что ему надо куда-то уехать, и почему так безумно спешил, хотя на всем пути от Темса до Окленда только и делал, что тянул и мешкал. Вместо полутора часов на дорогу ушло все три. Он ехал по крайней мере на двадцать километров в час медленнее предельной скорости, останавливался на двух заправочных станциях, чтобы заправиться бензином и маслом, и дважды останавливался, чтобы проверить двигатель, потому что в нем были "перебои".

Потом, проехав Хантли, он решил, что проголодался, и заехал в круглосуточный ресторанчик для водителей грузовиков. Дэйн заказал невероятное количество еды, которую нестерпимо долго поглощал, все время усиленно угощая Ванессу, сидевшую с побелевшим лицом, кофе и пытаясь убедить ее, что она не правильно поняла происшедшую сцену, заставившую ее бежать из Уайтфилда среди ночи, даже не захватив смены одежды или зубной щетки. Ей пришлось взять в машине пальто Дэйна и накинуть его поверх мятого атласного маскарадного костюма, чтобы не смущать водителей.

То, что она покинула Уайтфилд, лишенная как личных вещей, так и гордости, было своего рода символом. Лейси как нельзя более кстати представила Ванессу родителям Бенедикта, злобно окрестив ее дворецким-любовницей, и тем добилась максимального переполоха и замешательства... особенно потому, что всем и так было ясно, что происходило в запертой библиотеке.

О вечеринке родители узнали от Лейси и решили нанести мимолетный визит, полагая, что смогут принести свои поздравления по случаю, как они считали, помолвки сына с в высшей степени достойной молодой дамой. Вместо этого они столкнулись с наглядным свидетельством того, что он попал в когти ужасной амбициозной потаскушки.

На долю Ванессы выпал позор услышать, как Аарон Сэвидж говорил сыну:

- Бога ради, если хочешь спать с прислугой, по крайней мере, будь любезен, не афишируй этого!

А его мать ледяным тоном заявила, что, сколько бы он ни платил Ванессе, очевидно, это слишком много!

- Женщина-дворецкий! Я никогда не могла понять, что на тебя нашло, когда ты согласился на это подозрительное условие, - сказала Дениза Сэвидж, с презрением роняя каждое слово, как хрустальную ледышку. - И вот мои самые худшие опасения оправдались! Разве ты не видишь, какую боль причиняешь отцу и мне? Ты знаешь, как эта история может повредить репутации семьи, если попадет в газеты? Господи, есть люди, которые ухватятся за возможность использовать скандал, чтобы скомпрометировать твоего отца. Что бы ты ни делал, это неизбежно отражается на нас... и в отношении этой... этой персоны ты тоже поступаешь нечестно. Разве ты можешь представить ее своим друзьям? Конечно нет... потому что это отвратительный вкус, Бенедикт. Даже если ты временно ослеплен своей безрассудной страстью, ты должен понять, что мы стали бы всеобщим посмешищем, если бы ты попытался ввести ее в общество...