Изабель Ричардс: Погоди, я пойму

- Эмми, - крикнула она опять, превозмогая боль. - Где ты?

В задней части машины раздался еле слышный стон, и Саманта вздохнула с облегчением, мгновенно сменившимся ощущением собственной беспомощности. Эмелин, конечно же, без сознания, а ей самой любое движение левой рукой доставляет невыносимую боль. Но она все равно должна любой ценой вытащить подругу из залитой бензином машины. И немедленно!

От дурманящих бензиновых паров в голове у Саманты мутилось, тело отказывалось повиноваться.

Неожиданно перед ней возник огонек фонарика, и в распахнувшуюся дверцу машины ворвался леденящий порыв ветра. Низкий, хрипловатый голос взволнованно спросил:

- Что с вами? Вы можете двигаться?

Девушка зажмурилась от яркого света, успев заметить только пару блеснувших в темноте необычайно ярких голубых глаз. Она кивнула и тут же охнула, почувствовав, как это движение отдалось адской болью в плече.

- Кажется, у меня что-то с плечом... Но там,- Саманта с трудом удержалась, чтобы кивком головы не указать на заднее сиденье, - моя подруга, боюсь, она без сознания. Вы можете добраться до нее?

Луч фонарика скользнул по салону, и Саманта увидела неподвижную фигуру, напоминающую тряпичную куклу в человеческий рост, скорчившуюся возле дверцы.

Света оказалось вполне достаточно и чтобы разглядеть посланного им судьбой спасителя. Им оказался высокий мужчина крупного телосложения.

Когда он наклонился к Саманте, она уловила терпкий запах одеколона, смешанный с табачным дымом. Затем она почувствовала, как теплые пальцы скользнули за вырез ее шерстяного черно-белого свитера. Не в силах сопротивляться, каковы бы ни были намерения незнакомца, девушка затаила дыхание. Однако в движениях пальцев мужчины, ощупывающих область выше ее левой груди, было что-то успокаивающее... и мучительно-приятное, неизвестное ей прежде.

- У вас сломана ключица,- сказал он нахмурившись.

- Бензин... - прошептала Саманта. Страх перед взрывом буквально парализовал ее.

- У вас полный бак,- проговорил мужчина, высвечивая фонариком приборную панель.- Риск взрыва невелик, если не дать скопиться парам.

Он убрал руку, и Саманта с удивлением почувствовала, что вместе с ней ушло и успокаивающее тепло. Незнакомец тем временем исчез из поля зрения Саманты, очевидно занятый ее подругой. Единственным звуком, нарушающим тишину, было завывание ноябрьского ветра, дующего со стороны гор. Потом снова послышался стон Эмелин.

- Моя голова...- еле уловила Саманта.

- Кажется, у вашей подруги ничего не сломано,- раздался откуда-то сзади голос мужчины, - хотя возможны ушибы.

Саманта со слезами облегчения опустила веки и в следующую минуту почувствовала, что ее оборачивают чем-то теплым. Мгновенно открыв глаза, она увидела, что мужчина стоит перед ней на коленях, а верх ее тела закутан в кожаную куртку с овчинным воротником.

- Держитесь! - сказал он властно, почти грубо, и сильные руки подняли и прижали ее к широкой груди.

Резкая боль буквально ослепила Саманту, и она не сразу осознала, что оказалась в просторном салоне "доджа", прозванного "три четверти" за то, что его грузоподъемность составляла три четверти тонны. Затем прошло, как ей показалось, всего несколько секунд, и с новым порывом ледяного ветра через открывшуюся дверцу мужчина втиснул в машину Эмми и уложил ее на заднее сиденье.

Саманта с испугом уставилась на неподвижное тело подруги. Кажется, всего несколько минут назад они хохотали над какой-то глупостью. Да, Эмелин заметила, что разрез глаз подруги не такой, как у одной кинозвезды, они не такие громадные, как у другой, однако что-то сексуальное в них все-таки есть. Как у недоенной коровы, последовал вывод.

Честно говоря, теперь это замечание не казалось Саманте таким уж остроумным, но после непрерывной двенадцатичасовой езды любое оброненное ими слово вызывало у обеих безудержный хохот.

Мужчина тем временем забрался на место водителя, и Саманта наконец-то смогла рассмотреть лицо своего спасителя. Лампочка приборной панели высвечивала высокие скулы и четко очерченный подбородок, покрытый густой темной щетиной, которой было явно многовато для простой небритости, но еще недостаточно, чтобы именоваться бородой. Под прямым носом вытянулись в строгую линию бескомпромиссно сжатые губы.

Глаза из-под тяжелых век смотрели на Саманту изучающе, и она подумала, что выглядит, должно быть, не лучшим образом. Инстинктивным для любой женщины движением она поправила упавшую на правый висок прядь каштановых волос. Другая прядь выбилась из тщательно заплетенной косички и спадала на плечо.