Мэри Пирс - Горький ветер

И вдруг она заметила выражение глаз Майкла.

— О нет! — сказала Бетони. — Это совсем не то! Совсем не та любовь. Как мне заставить тебя понять?

Она не могла видеть его столь несчастным, поэтому поднялась и поцеловала, обняв его голову руками.

— Ты не должен так смотреть, — сказала она. — У тебя нет повода быть таким печальным.

— Бетони…

— Да, да, я знаю.

— Ты что-нибудь чувствуешь ко мне?

— Конечно. Как ты можешь спрашивать?

— Ты чувствуешь то же, что и я?

— Дай мне время, я буду чувствовать то же.

— Время, — повторил он. — Время!

Но она обещала ему, а это стоило куда больше, чем если бы она просто уступила. Он сказал ей об этом, взяв ее руку и поднеся ее к губам. Теперь в его глазах не было отчаяния.

Миссис Эндрюс, наблюдавшая за ними через стеклянные двери, покорно вздохнула. Было очевидно, что эта девушка его поймала.

Ближе к концу отпуска Майкл прошел медицинскую комиссию. Раненое плечо совсем зажило, последствия отравления газом не были заметны. Он был годен к службе.

— Вам очень повезло, — сказал пожилой врач. — У вас отличное здоровье. Но все же я не стал бы испытывать ваши легкие. Так что, по крайней мере, шесть месяцев вы будете служить в Англии. Потом мы вас снова вызовем.

Сердце Майкла забилось. Шесть месяцев в Англии! Он едва мог в это поверить.

— Вы разочарованы? — сухо спросил доктор.

— Думаю, что переживу это, — сказал Майкл.

— Вы заслужили передышку. Жаль, что не могу дать ее всем, кто прошел через мои руки. Но я должен отправлять их снова на фронт, где им свернут шею.

Майкл вернулся домой, чтобы насладиться последними днями отпуска, дожидаясь назначения.

— Теперь я спокойна, — сказала мать. — Может быть, все это закончится до того, как ты будешь готов отправиться на фронт.

— Может, и кончится. Никто не знает.

Шел ноябрь тысяча девятьсот пятнадцатого. Война должна закончиться рано или поздно. Почему бы не надеяться на лучшее?

Наступил новый год, принеся с собой новые надежды. Тысяча девятьсот шестнадцатый. Что-то было за этим. С самого начала ожидали чего-то особенного, и британцы собирались с силами, готовясь к новой попытке.

Теперь Майкл находился в Йелмингхэме. Его прикомандировали к десятому батальону, и он занимался обучением новобранцев.

Каждые три-четыре недели у Тома, который теперь обучался в Кэплтон Уике, бывал выходной, и семья привыкла видеть его в военной форме. Дик по-прежнему смеялся над его худыми ногами, замотанными в портянки, но старик Тьюк полагал, что Том выглядит лучше.

— Они сделали из тебя человека, парень. Тебя научили ходить прямо, а не болтаться, как деревенщина. Да, дисциплина вещь полезная.

В начале апреля Том был дома в последний раз. Ему дали суточный отпуск. Еще трое парней из Хантлипа должны были отправиться вместе с ним, и им устроили шумные проводы в «Розе и короне». Тилли Престон почти весь вечер провисела на руках Тома, и ее отец впервые ничего не сказал по этому поводу. Дома его также проводили застольем, выпив за его здоровье бутылку крепкого домашнего вина, приготовленного Бет, и подарив на прощание карманную Библию.

— Ты правда не знаешь, куда тебя отправляют?

— Нет, нам не сказали, но ребята думают, что во Францию.

— Как бы там ни было, — сказала бабуся, — всегда помни, чью форму ты носишь.

Поздно вечером Том покидал семейную вечеринку. Бетони вышла во двор. Камни у нее под ногами были холодными. Она заметила свет в старом сарае, где Том держал хорьков. Когда она вошла, он держал двух зверюшек в руках. Огрызок свечки стоял на сквозняке, так что свет мерцал на его лице, то освещая, то погружая во тьму его резко очерченные скулы и подбородок, темные глубокие глаза. Пламя плясало и прыгало, пытаясь сорваться с фитиля.

— Ты посмотришь за хорьками, пока меня не будет?

— Но почему именно я?

— Ребята забудут. К тому же они не слишком их любят.

— Я и сама их не очень-то люблю. Противные вонючие твари. Но я присмотрю за ними, обещаю тебе.

Она была очень удивлена тем, что он доверил ей это дело. Никогда раньше он не просил ее об одолжении. Ей было очень приятно, и она погладила зверьков в руках у Тома.

— Думаю, ты считаешь, что идешь на прогулку.

— Да, конечно, простая проказа.

— Или же на охоту со стариной Чарли Бейли.

— Я знаю, что это такое. Я читаю газеты.

— Ты ведь напишешь нам и сообщишь, как твои дела?

— Я не большой специалист по части писем.

— Ну, хорошо. Я сама напишу тебе, — сказала Бетони, — и это мое второе обещание тебе.