Семен Малков - Вертикаль жизни. Победители и побежденные

— Напрасно считаешь меня белоручкой, — заверила его Надя. — Я ведь все умею: и постирать, и полы помыть. Трудности меня не пугают, но они нам и не грозят. Папа обещал каждый месяц давать мне четверть зарплаты. Ему это не в тягость.

Совесть Тёмы заставила его еще немного посопротивляться, но перспектива рисовалась неплохая, и он принял решение познакомить Надю с мамой.

Но прежде чем заговорить с матерью о женитьбе, Тёма решил получше узнать родного отца Нади, так как она уже с ним обо всем договорилась. Ведь это он должен был уступить им ту комнату у бабушки и оказывать материальную помощь. Желая познакомиться, Андрей Иванович однажды уже приглашал его на обед, но эта встреча не состоялась из-за смерти «вождя всех народов».

За годы сталинского правления советских людей приучили, что вождь неусыпно заботится и думает за них, и потому охватившая страну скорбь была воистину всенародной. Сотни тысяч москвичей горевали так, словно настал конец света и со смертью вождя утрачены их надежды на светлое будущее. Дикая давка в толпе тех, кто пришел проводить его в последний путь, привела к массовым жертвам и напоминала знаменитую трагедию на Ходынском поле во время коронации Николая Второго.

Многие, в том числе и Тёма, искренне оплакивали его, а Андрей Иванович, у которого со Сталиным были связаны самые лучшие воспоминания, ушел в очередной запой. Больше месяца он лежал пластом, не выходя из квартиры, опекаемый лишь бабкой, которая, несмотря на алкоголизм бывшего зятя, души в нем не чаяла. Другого бы за такую «болезнь» непременно выгнали с работы. Но все еще всесилен был Маленков, и это делало отца Нади «непотопляемым», несмотря на пренебрежение служебными обязанностями.

Когда наконец состоялось его знакомство с Темой, Андрей Иванович еще не вышел на работу, но уже заканчивал «курс лечения», значительно уменьшив дозу. Им все еще владели переживания из-за смерти Сталина, и поначалу он мог говорить только об этом.

— Без него мы пропадем! Только он был настолько мудр, чтобы привести нас к победе коммунизма, — убежденно заявил он Тёме, опрокинув полную стопку и почти не закусывая.

— Да. Среди других вождей нет ему равного, — поддакнул Тёма. — Но никто не вечен! И все равно кому-нибудь пришлось бы его заменить.

— Он мог еще многое сделать! Кавказцы живут долго, — хмуро сказал Андрей Иванович и, налив еще по одной, с горечью добавил: — Но его погубили перерожденцы, рвущиеся к власти. — И с хмельной откровенностью пояснил: — Коль входишь в нашу семью, скажу тебе по секрету то, что знаю оттуда, — он сделал выразительную паузу, — с самого верха. Это — дело рук Берии! Только он мог пойти на такое, дабы узурпировать власть. И правильно его уничтожили!

— Но ведь Берию в этом не обвиняют, — удивился Тёма. — Почему?

— Нельзя народу знать, что в верхах непорядок. Тогда никому верить не будут, — объяснил Андрей Иванович. — Теперь вся надежда на молодежь. Кстати, — он жестко посмотрел на жениха. — Почему ты не в партии? Тебя не приняли?

— Напротив, не раз предлагали, — ответил Тёма. — Но я не считал себя готовым вступить в партию. Вот когда стану семейным человеком — тогда другое дело.

— Ну что ж, это говорит в твою пользу, — одобрительно заметил отец Нади. — Ты ответственно относишься к званию члена партии, а не примазываешься ради карьеры.

Андрей Иванович, стараясь побольше узнать о женихе дочери, все расспрашивал и расспрашивал. И в свою очередь, рассказал о себе многое, что раскрыло Тёме его жизнь, и очень их сблизило. В разговорах будущий тесть подтвердил, что сам он принял решение жениться лишь из необходимости создать условия — для них, молодых.

Это укрепило уверенность Тёмы в том, что они с Надей хорошо начнут свою семейную жизнь и будут счастливы. Собравшись с духом, он объявил матери, что собирается жениться и хочет познакомить ее со своей невестой.

Несмотря на то что Анна Михеевна давно мечтала о женитьбе сына, после двух встреч с Надей она настроилась к ней сугубо отрицательно. А забраковав невесту по причине, видимо объясняемой материнским инстинктом, для того, чтобы оттолкнуть от нее Тёму, применила чисто женский прием. Надя была красива и хорошо сложена, но она, строго поджав губы, ее критиковала:

— Твоя невеста слишком коротконога. У тебя испортился вкус. Ты же всегда любил высоких и стройных.

— Ты к ней несправедлива. У Надюши хорошая фигура, — возражал Тёма. — Уж лучше скажи прямо: что тебе в ней не нравится.