Елена Шерман - Человек из легенды

- Вот это жизнь! Молодцы французы! - облизал толстые губы Конопенко после знакомства с очередным видом благородного напитка. - Какие виноградники в Шабо развели!

- Это тебе не раскопки, не Девичья башня! Здесь настоящая, живая жизнь! - подхватил Кнежевич.

- Что, рад, что сюда поехал, эстет несчастный? Что молчишь, как в рот воды набрал?

- Не воды, а вина, -- отозвался я. Но винодельческий поселок мне понравился не меньше, чем древняя крепость, и я, как и оба моих приятеля, приобрел на память полуторалитровую пластиковую бутылку молодого местного вина.

По возвращении из Шабо мы были настолько пьяны, что нам пришла в голову идиотская мысль допить спотыкач Конопенки, причем решающий аргумент в пользу такого решения был поистине дебильным: "Давайте допьем, чтоб бутылка место не занимала, а то и так повернуться негде!" Выпив, Конопенко завалился спать, а на мою долю, как всегда, выпало нудное и неблагодарное занятие: отговаривать Кнежевича от купания в море в пьяном виде. Причем этот пижон упорно доказывал, что он вовсе не пьян, чего не могло быть в принципе, ибо если я, пивший меньше всех, едва держался на ногах, и то уцепившись за спинку кровати, то в каком состоянии должен был быть он!

Очередной спор кончился тем, что Кнежевич оттолкнул меня и со словами "Ты мне не указ!" шатаясь, вывалился из домика. Я подумал, что надо бы побежать за ним и непременно остановить - ведь непременно утопится! - но вместо этого лег на кровать и стал изучать рисунок обоев.

Я смотрел минут пять и все не мог понять, что на них нарисовано: цветы, плоды или ягоды. Не успел я разобраться с этим важным вопросом, как в дверях, путаясь в занавеси, возник мокрый Кнежевич. "Как, он не утонул?"

- И как море?

- Я не дошел до моря... облился водой из душа, и подумал, что ты, наверное, прав. Купаться сейчас не стоит. Снимем девчонок в кафе, с ними ночью и покупаемся. В голом виде.

С этими словами Кнежевич принял горизонтальное положение и затих до ужина.

"Я всегда прав. Жаль, что человечество об этом не знает", -- подумал я и вздохнул. Что-то не хотелось мне идти в это кафе, необъяснимо не хотелось.

После скудного ужина ("Ничего, мужики, в кафе нажремся!") Кнежевич принялся бегать по дому отдыха в поисках утюга, так как его белый костюм, видите ли, слегка примялся и он не может идти в таком виде.

- Диагноз ясен, -- подмигнул мне Конопенко. - Вот я, например, вообще иду в шортах.

- По-моему, тебе в шортах не стоит, -- усомнился я. В шортах Конопенко напоминал огромный колобок на толстых красных ножках.

- Да плевал я на этот кабак, подумаешь! Может, мне еще и галстук надеть? Вот увидишь, там все в шортах будут!

Конечно, Конопенко не угадал: из мужской части публики в шортах явился только он. Все остальные были в брюках. Из прекрасных дам в шорты облачилась лишь одна, зато они были столь короткими, что скорее походили на трусы. Вообще народу пришло много: почти все столики были заполнены, так что нам пришлось усесться в центре, возле шеста и динамиков, ревевших так оглушительно, что говорить было невозможно: я и себя не слышал, не то что собеседника. Я даже обеспокоился, не разыграется ли у меня от этого бедлама очередной приступ мигрени.

Официант принес нам меню, мы заказали по отбивной с картошкой фри. В ожидании заказа я принялся осматриваться по сторонам. Наблюдение оказалось довольно интересным занятием. Как всегда в кабаках, одни просто напились, а другие напились и еще пытались что-то из себя изображать. Справа и слева от нас сидели многолюдные компании, уже выпившие и весело хохотавшие. Слева у стены сидели две подержанные белокурые дамочки, заказавшие всего лишь бутылку пива и время от времени бросавшие на присутствующих особей мужского взгляда томные взгляды. Но никто на них не клюнул, и отдыхающие подружки перешли к более продуктивному занятию: они начали фотографировать друг друга, а потом попросили какого-то мужчину сфотографировать их вдвоем. Справа, под вертящимся блестящим шаром, сидела с кавалером та девица в суперкоротких шортах, вытянув ноги вперед так, чтобы все видели, какие они у нее длинные. За ней сидело семейство из папы, мамы и сына лет семнадцати, ужасно страдавшего, судя по кислой физиономии, оттого, что он отдыхает с родителями. У стойки бара сидели две сухопарые девицы, одна из которых была облачена в зеленые брюки в обтяжку и розовую майку с одной бретелькой.

Мои наблюдения прервало неприятное ощущение: какая-то насекомая гадость попыталась забраться мне в нос. В кафе возле огней в огромных количествах роилась всяческая мошкара. Спустя минуту я ощутил характерное жжение возле локтя. Так и есть, комар цапнул. Я хотел было переключиться с наблюдения за людьми на наблюдение за насекомыми, но разглядеть столь мелкие объекты мешало бесконечное мигание огней, от которого рябило в глазах. Пришлось отбиваться от кровососов на ощупь.