Лариса Шкатула - Последняя аристократка

Катерина облизнула пересохшие губы.

- Оказывается, она никаким обвинениям в его адрес не поверила и уже соглашалась разделить с мужем все его невзгоды, как он ухитрился передать через верных людей приказ: публично от него отречься и немедленно подать на развод. Она две ночи проплакала, все не могла решиться - как так, взять и предать его! Наконец, ради дочки, сделала это...

Наташа заторопилась подать подруге стакан воды, сама чувствуя волнение от её рассказа.

- Катюш, может, потом поговорим?

- Пожалуйста, Наташа, потерпи ещё немного. Я ведь после услышанного и спать не могу. Всю ночь не спала, ворочалась... Так вот, эта женщина ценой мнимого предательства вроде все сохранила: хорошую квартиру, работу, а в душе, говорит, будто умерло что-то. Начальство её очень ценило, ведь она такой преданной делу партии оказалась. Никто даже подумать не мог, что она не только не отреклась, но и всячески поддерживала с ним связь. Везде, где могла, подрабатывала, чтобы ему посылку передать. А однажды - через знакомого из НКВД - смогла организовать встречу с ним. Телом за это заплатила, но, думаю, муж её простит...

Наташа вытерла платком крупные капли пота, выступившие на мраморном лбу Катерины.

- Слаба ты еще, Катя.

- Ничего, мне уже лучше. Эта женщина, моя подруга, вчера уехала к мужу, который накануне сбежал из лагеря...

- Как сбежал? Мне говорили, оттуда сбежать невозможно.

- Для того, у кого есть цель, нет ничего невозможного. Граф Монте-Кристо убежал из замка Иф.

- Но Монте-Кристо вымышленный персонаж!

- Кто знает наверняка, что Дюма придумал, а какой подлинный факт просто описал... На чем я остановилась?

- На том, что муж твоей приятельницы сбежал из лагеря.

- Да, ей передали, что побег удался и муж ждет её в условленном месте. Она сказала всем, что уезжает с дочкой к матери в Карелию. Мол, старушка совсем слаба. Тут, кстати, она душой не покривила.

- И это тебя так расстроило?

- Не только это... Скажи, Наташа, ты знала, что в нашей стране есть лагеря для детей?

- Пионерские? Конечно, есть.

- Нет, исправительные. Для детей двенадцати-пятнадцати лет.

- Что ты, такого не может быть!

Наташа передернулась. Это даже страшно себе представить.

- А моя подруга говорила, что есть. Она это видела своими глазами. И рассказывала, как однажды в один из таких лагерей приезжал Горький.

- И он не поинтересовался, что это за лагеря?

- Думаю, если и поинтересовался, ему популярно объяснили: здесь живут дети врагов народа, у которых нет родственников, или что-то ещё в таком же духе. Например, что эти дети, несмотря на возраст, уже успели показать опасные качества, привитые им родителями-негодяями. К тому же, Алексею Максимовичу показали этакую потемкинскую деревню двадцатого века. Но один храбрый мальчик четырнадцати лет решил рассказать пролетарскому писателю всю правду: и как дети мрут от голода, и как их гоняют на работы, и как издеваются. Горький слушал исповедь ребенка полтора часа. Чтобы потом написать в своих воспоминаниях о посещении этих мест про нелюдей-чекистов, что они "зоркие и неутомимые стражи революции".

- А что стало с мальчиком?

- Вот видишь, тебе, обычной женщине, пришел в голову вопрос, которым великий писатель не озаботился... А мальчика расстреляли.

- Не может быть! Ребенка?!

- Как оказалось, в нашей стране все может быть. Подруга рассказывала мне об этом, и мы обе с ней плакали. Она говорила, что не хочет в такой стране оставаться ни одной лишней минуты, а потом опять плакала: как она сможет жить на чужбине, вдали от родины.

- Катя, ты изводишь себя так, словно в этом есть и твоя вина.

- Наверное, есть. Если бы я не молчала, если бы Горький не молчал...

- Тогда бы нас всех давно не было в живых... Может, Алексей Максимович понял это одним из первых.

- И продолжает жить, как будто ничего не случилось?.. Неужели ты не понимаешь, у меня растут сыновья. Как я им объясню, что происходит в стране? Или они тоже будут делать вид, что все хорошо? Получается, что я воспитывала их неправильно. Хотела, чтобы они выросли хорошими людьми, но, оказывается, хороших уже ждут лагеря...

- Погоди, Катюша, не вали все в одну кучу. Кто тебе сказал, что в лагерях сидят только хорошие люди?

- А ты считаешь, у нас так много плохих, миллионы?

- И сведения о миллионах, я думаю, сильно преувеличены.

Катерина застонала, и Наташа спохватилась: кто её тянет за язык? Нашла предмет и место для спора!

- И ты отравлена, так же, как все мы, как я, как Федор... Кстати, ты считаешь его плохим человеком?