Лариса Шкатула - Вдова живого мужа

- Один на один мне было с тобой не сдюжить, извини, - пробормотал он и принялся раздевать мертвеца; одежду на нем самом можно было назвать так с большой натяжкой - бумажная, ни разу не стиранная рвань, она даже к телу не прилегала, а как бы сквозила вокруг него.

Одежда посвященного была не в пример чистой, приятно пахла, так что Аполлон ещё раз обтерся снегом перед тем, как её надеть. Великовата, конечно, но сразу согрела его иззябшее, изможденное тело. Сапоги ему пришлось снимать с другого убитого, с ногой поменьше.

Посланники одеты-обуты были как следует, и запаса продуктов хватило бы месяц продержаться! Аполлон обыскал их добросовестно: в дальнем пути ему все сгодится. У последнего оказался даже компас, а в боковом кармане обнаружился с десяток золотых монет.

Он оттащил трупы в сторону и кое-как присыпал снегом. За ночь так заметет, до весны не отыщутся! Он обернулся к Аралхамаду, погрозил кулаком.

- Ишь, солнцепоклонники, мать вашу!

И пошел по компасу на юг.

В Аралхамаде ещё ни о чем не знали. Наташа давно прекратила всяческие попытки мысленно пробиться хотя бы куда-нибудь за пределы подземного города. Она все чаще тосковала по дочери, вспоминала товарищей по цирку, свой дебют в аттракционе.

Стены подземелья все больше давили на нее. Вчера ей даже показалось, как мужской голос позвал её по имени: "Ольга!" Потом послышалось, что откуда-то донесся мощный гул. Правда, кроме нее, его никто не слыхал. Неужели у неё начались галлюцинации? От этих мыслей она полночи металась по огромной кровати в полусне-полуяви, а под утро вообще проснулась и больше не смогла заснуть.

Вечером, распростившись с Евгением, она вернулась в их общую комнату и полчаса снимала свое маскарадно-выходное платье. Мысленно попросив прощения у хозяина, она снова открыла его гардероб, чтобы облачиться в его майку, которая вполне сносно выглядела в качестве ночной сорочки, и достала тот же японский, халат с драконом на спине.

И вот когда она лежала рано утром без сна, к ней ворвался, едва постучав, взбудораженный Алимгафар. Он выглядел таким несчастным, что Наташа вмиг забыла о том, как порадовалась нахлобучке, устроенной ему Радой. Она видела в нем не молодого гиганта, а подростка-сироту, которого некому было пожалеть.

- Отвернись, - скомандовала она, подметив, несмотря на волнение, сверкнувший в его взгляде интерес, и быстро накинула халат. Набросив на кровать красное в звездах шелковое покрывало, она присела на край и позвала:

- Можешь повернуться. Ну, что у нас с тобой случилось? - подмигнула Наташа: мол, помнишь, как мы с тобой в рифмы играли.

- Просто жизнь не получилась, - вздохнув, поддержал он.

- Вот тебе и на? - удивилась она. - Значит, жизнь прошла мимо?

- Не смейся, Олька, - тяжело вздохнул он, - так плохо мне не было никогда в жизни. Веришь, впервые узнал, где у меня сердце.

- Рада...

- Нет, дело не в ней. Умер Батя. Ты его толком не знала. И вряд ли хотела бы знать... Помнишь, он был правой рукой Черного Паши?

- Тот, что взял нас в плен?

- Тот, - вздохнул Алька. - Но потом мы познакомились, и я понял, какой он хороший человек!.. Не улыбайся так снисходительно. Думаешь, раз контрабандист, так непременно дрянь?

- Не знаю. Но, наверное, хорошие люди не стали бы русских людей в рабство продавать.

- Я не задумывался об этом, - признался Алька. - Он относился ко мне, как к родному человеку. Заботился обо мне. У него никогда не было своих детей, вот он как бы усыновил меня. Даже когда нас поймали слуги Арала...

- Разве ты не из-за него попал сюда?

- Можно сказать, из-за него. Ведь это он мечтал о сокровищах...

- Вот тебе и превратности судьбы, - усмехнулась Наташа. - Сначала он людей в плен брал да в рабство продавал, а потом и самого рабом сделали?

- Да уж, хлебнул он лиха! Получил полной мерой. Я ведь на добыче не работал, а он несколько месяцев трудился как каторжный. Но и тогда не забывал обо мне. Все твердил: "За меня не переживай, я выдюжу! Главное, чтобы ты был обут-одет, да не голодал..." Я ведь предупреждал, чтобы он не шел в сокровищницу...

- Значит, он на сокровища солнцепоклонников покусился? За это его убили?

- В ловушку он попал. Наступил на плиту, сработал тяжелый самострел. Я-то ничего не знал, сопровождал всемогущего, старался след в след за ним идти, как учили. А Батя был один... Как чувствовал, что погибнет. Перед уходом свой тайник мне показал. Мол, на первое время хватит, когда на волю выйду... А теперь он умер, как же я без него?!