Лариса Шкатула - Замуж - не напасть

К ночи Толян все ещё не приходит в себя, но медсестра объясняет ей, что вводит ему вместе с другими лекарствами и снотворное.

- пусть поспит до утра, а то проснется часа в два ночи. Да и вам нужно поспать...

Евгения своими воспаленными от волнения мозгами не сразу понимает: сестричка колет больным снотворное, чтобы среди ночи её никто не беспокоил.

Часов в одиннадцать санитарка приносит в палату раскладушку и белье.

- Леонидович распорядился. Но в семь утра это надо убрать, у нас здесь спать не положено.

В коридоре за дверью на стене висит бесплатный телефон-автомат. Похоже, народ совсем одичал и такую мелочь воспринимает как неслыханную роскошь. Евгения наблюдала, какими удивленными становятся лица больных и родственников, когда они дозваниваются куда надо без жетона.

Перед концом рабочего дня Евгения звонит шефу. Оказывается, Кузнецов уже успел его предупредить, так что Валентин пеняет ей даже с некоторой обидой:

- Могла бы и не сомневаться, Женя, что я тебя пойму. Будь там столько, сколько нужно... Как он?

- Пока без сознания.

- Ты надейся на лучшее. Верь!

- Я верю.

Мать, которой она тоже позвонила, неожиданно разволновалась.

- Ты-то сама как себя чувствуешь?

- нормально. Что со мной сделается?!

- Знаешь, - предлагает Вера Александровна, - я могла бы возле него посидеть, пока ты сходишь домой, примешь душ, переоденешься...

- Спасибо, мама!

Евгения тронута. Действительно, хорошо бы переодеться во что-нибудь более легкое, домашнее - ведь под белым халатом у неё вязанное из ангорской шерсти платье!

Всю ночь Евгения спала, как на иголках. Все время ей казалось, что Толян зовет её. Она просыпалась, прислушивалась к нему, но он по-прежнему лежал без движения, так что она даже проверяла, бьется ли у него пульс!?

С пяти утра её уже бросает в дрожь при каждом шорохе извне. Толян пугающе неподвижен. Так люди не спят! К приходу медсестры она полностью "дозревает".

- Что вы собираетесь ему колоть?

- То, что назначил лечащий врач.

- Нужно, чтобы доктор осмотрел его сейчас!

Она становится возле кровати Толяна и закрывает его собой.

- Дежурный врач к нему даже не подошел!

- А зачем? Больной без сознания. Скоро лекарство подействует...

- Я не дам его колоть!

- Какая вы странная! - морщит нос медсестра. - Вы же не медик! Как можно чего-то требовать, когда сам в этом не разбираешься?

- Позовите врача! - твердо говорит Евгения.

- Когда ваш муж очнется, вы сами прибежите ко мне и будете умолять сделать ему укол!

Евгения опять садится на своё место у кровати и берёт безжизненную руку Толяна. Может, она неправа? И дежурный врач вовсе не должен навещать больного, который сё равно без сознания? Дал медсестре указания, и спи спокойно!..

- Опять народная медицина борется с официальной? - весёлым голосом произносит молодой мужчина в ослепительно белом накрахмаленном халате, чисто выбритый и благоухающий дорогим одеколоном. У Евгения Леонидовича халат голубой, а у этого... Но она вовсе не собирается вникать, что у них и как! - Чем недовольна жена нашего больного? Кстати, я отношусь к тем врачам, которые считают, что присутствие родственников в реанимационном отделении - нонсенс!

Евгения упрямо закусывает губу: она не даст так бесцеремонно на себя наезжать! Если надо, и до главного врача дойдёт!

- Гм-м.., - покашливает врач на её настороженное молчание - ждал, что она станет просить прощения? - Что вас беспокоит?

- Его неподвижность! Со вчерашнего дня он не пошевелился!

Теперь она вспоминает, что вчера, ближе к полуночи, этот врач заглядывал в палату. Но только для того, чтобы спросить:

- Жалобы есть?

Он проверяет пульс Аристова, и в глазах его мелькает беспокойство.

- Ирочка! - тревожно бросает он проскользнувшей в дверь медсестре. Позвони Зинаиде Емельяновне - она сегодня как раз дежурит. Пусть срочно подойдёт! А ты принеси...

Он вполголоса перечисляет названия лекарств, которые в ушах Евгении отзываются бубнящей абракадаброй. Но одно она понимает: неподвижность Толяна вовсе не так естественна, как пыталась убедить её медсестра.

Через несколько минут к двум, уже знакомым ей медикам, присоединяется третья - величественная женщина со строгим неулыбчивым лицом.

- Это ещё что за посторонние? - спрашивает она.

Евгения покорно выходит и без сил опускается на низенькую, обитую коричневым дерматином, кушетку. Она сидит так пять минут или полчаса, не ощущает, и приходит в себя от того, что строгая врачиха трогает её за руку. В руках её маленький кожаный чемоданчик, которого поначалу Евгения не заметила.