Лариса Шкатула - Замуж - не напасть

- Говорят, ты бузила? Врачу указывала? Молодец! Вовремя подняла тревогу.

И уходит. Евгению не удивляет её "ты" - Зинаида Емельяновна похоже, ровесница её матери.

На второй день Аристов приходит в себя. Пробуждение его сознания она чуть не прозевала. Сидела как обычно рядом и держала в руке его потеплевшую наконец руку. Евгения прижимает её к своей щеке и вдруг чувствует, как пальцы Толяна, неловко скользнув, гладят её. Очнулся! Наконец-то!

- С возвращением! - улыбается она.

- ты пришла, - говорит он.

- Пришла! - хмыкает Евгения. - Я здесь уже двое суток!

"Только на два часа домой бегала!" - добавляет она про себя.

- И спала возле меня? Когда я лежу на спине, я храплю. Я мешал тебе спать!

- Боже, о чём ты думаешь: храпел! Да ты едва дышал!

- Жень, позови санитарку!

- Я всё сделаю сама.

- Ещё чего! И побыстрее! Я двое суток терпел!

Она бегом выскакивает из палаты, находит санитарку и просит:

- Пожалуйста, зайдите во вторую палату...

И суёт ей в кармашек халата пятёрку.

- Это что же, муж жену стесняется? - удивляется женщина.

- Мы недавно женаты. Он ещё не привык.

- А-а-а, тогда понятно, - кивает санитарка и через некоторое время выходит с уткой. - Пришёл в себя, слава Богу. А это ничего, обвыкнется!

- Аристов! - сердится Евгения, заходя в палату. - Я от предложенной Кузнецовым сиделки отказалась. И должна во всём её заменять, понимаешь?

- Понимаю, - кивает он. - Вот когда мы проживём с тобой вместе тридцать лет, тогда, так и быть, разрешу тебе подносить мне утку... А пока попить дай, что-то у меня крышу ветром срывает!

Он отпивает несколько глотков и закрывает глаза.

- А нельзя, чтобы эту гадость с моей руки убрали? - спрашивает он про капельницу.

- Я могла бы спросить у Евгения Леонидовича, - смущается она, - но, честно говоря, после вчерашнего я боюсь к нему подходить. Ещё выгонят меня из реанимации. Здесь они очень неохотно родственников держат. Ты потерпи пока, давай уж обхода дождёмся.

- Давай, - вздыхает он. - Какая всё-таки буря поднималась вчера в нашем тихом омуте?

- Не то кололи, - бурчит она.

- А и правда! - бледно улыбается он. - Пусть боятся!

- Зато теперь, - не сдаётся она, - меня весь остальной медперсонал любит. Я на их местных звёзд наехала. Медсестра - дочь ректора медицинского института, а врач - его будущий зять.

Аристов некоторое время молчит, а потом осторожно шевелит рукой, к которой тянется прозрачный шланг капельницы.

- такое впечатление, что эта штука лишает меня индивидуальности. Этим раствором растворяют мою особую кровь и тем самым доводят её концентрацию и состав до уровня среднего серийного больного...

- Кто тут серийный? - бодро вопрошает входя, лечащий врач, Евгений Леонидович. - Как говорится, шел мимо и зашел. Вас не устраивает наша традиционная капельница? Зато физраствор в ней особый - только для сильных духом мужчин!

Он подмигивает невольно улыбнувшейся Евгении и склоняется над Толяном.

- Похоже, наш больной ожил?

- Ожить-то ожил, да как бы не полностью. Ноги от колена и ниже я почему-то не чувствую.

Доктор откидывает одеяло.

- так чувствуете? А так?

Пальцы его пробегают по ногам Толяна.

- Что же вы хотите, сильный удар!.. С позвоночником, друг мой, шутки плохи - такое может выкинуть. Здесь рецепт один - не сдаваться! И терпеть. У нас есть хороший мануальщик, я договорюсь, чтобы он вас тщательно прощупал. Назначим массаж, физиопроцедуры...

Он присаживается на стул у кровати.

- Хотите, я расскажу случай из моей медицинской практики? Лет двадцать назад я работал в небольшой больнице на Камчатке, когда в один из дней поступил к нам больной из отдаленного эвенкийского стойбища. В истории его болезни медсестрой - или шаманом! - было записано: "Пурункул на правой полужопе".

Аристов беззвучно хохочет. Евгения вторит ему, но внутренне она сжалась в комок. Больные любят Евгения Леонидовича, знают его привычки. Если он рассказывает анекдот или случай из медицинской практики, значит, его что-то беспокоит.

- Прошу прощения за неблагозвучное словцо, но, как говорится, из песни слова не выкинешь!

- Я сейчас! - она будто невзначай выскальзывает вслед за доктором.

- Евгений Леонидович, насколько у моего... мужа это серьезно?

- Честно говоря, я не знаю, - говорит он задумчиво. - Здесь многое зависит от его индивидуальности. Были случаи, когда люди оставались в инвалидной коляске на всю жизнь. Но возьмите того Валентина Дикуля. Цирковой артист получил травму позвоночника и приговор врачей: ходить не сможет. А он не только поднялся на ноги, но и стал работать силовым акробатом - легковые машины на себе поднимал!