Лариса Шкатула - Замуж - не напасть

- А ты, значит, распахиваешь с широтой?

- В том-то и дело! Я, видимо, тоже осторожный. Про таких, как мы с тобой и говорят: муж и жена - одна сатана!

- Аристов, что ты несешь? Про таких, как мы, говорят: два сапога пара!

- Все равно, пара. Значит, двое похожих... Говоришь, замком заскрежетал? Может, просто проверял: закрыто или нет?

Он подвигал ручкой двери.

- Такой был звук?

- Не знаю, Я сразу же побежала тебе звонить.

- Умничка. А тоя, кажется, все причины для прихода к тебе исчерпал. Уже думал: может, сантехником прикинуться?

- Электромонтером! - прыскает Евгения.

С приходом Аристова ей сразу стало спокойно, так что она расслабилась и привычно грубит ему...

- Ты перед приходом мента чем занималась? - спрашивает он.

- Ничем. Собиралась идти чистить зубы, и в постель.

- Вот и продолжай делать то же самое. Я тебе не мешаю.

Сквозь журчание воды ей слышится далекий звонок, но Евгения не обращает на него внимания. Мало ли кому могут звонить в этом многоэтажном улье?

А когда она выходит из ванной, Аристова в квартире не обнаруживает. Чувство глубокого разочарования охватывает ее: ушел, даже не простился! И дверь не закрыл. Конечно, разве не она сама постоянно твердила ему, что семья должна быть на первом месте? Но что это за голоса в коридоре? Она осторожно выглядывает на лестничную клетку. Аристов разговаривает о чем-то с мужем Кристины. Евгения облегченно вздыхает и идет стелить постель.

Теплое чувство к Толяну опять пробивается через рогатки, надолбы и танковые рвы, которые она понастроила, чтобы не пустить его в свою душу. Но разве можно сдержать стихию?.. Она надевает свою лучшую ночную сорочку воздушную и кружевную - и ложится в постель с книгой в руке.

- А мне можно почистить зубы? - наконец заглядывает в комнату Толян.

С губ Евгении готово сорваться: "А кто тебя здесь оставляет?", но она благоразумно сдерживается.

- Твоя щетка - красная.

- Понял!

Несколько минут спустя он заходит и садится на край кровати.

- Знаешь, я как раз уходил из дома, когда ты позвонила.

- Куда?

- Пока к другу. А дальше - я не думал.

- Хочешь сказать, ты уходил насовсем?

- Насовсем... Мне нужно с тобой поговорить.

Его тон настораживает Евгению, заставляя сердце болезненно сжаться. Сейчас он скажет, что не любит её и между ними все кончено! Но разве не она сама этого хотела!

- Почему-то мы никогда не успеваем сказать друг другу всего, чего хотим...

- Может, потому, что слова для нас - не главное?

- Это так, - соглашается он, - но наша с тобой психика после всевозможных жизненных потрясений не совсем здорова. Мы - чересчур впечатлительны, чересчур мнительны и боимся доверять самим себе.

- Я тоже всегда от этого мучаюсь, - грустно кивает Евгения.

- Вот видишь! А слово, сказанное наспех, на бегу, может неверно и истолковываться.

- Для серьезного разговора мне, пожалуй, тоже лучше встать.

- нет, ты лежи, а я буду сидеть. Если я подвинусь хоть чуточку поближе, то опять не успею сказать тебе всего.

- Давай, поговорим, - Евгения садится и кладет подушку под спину. Расстояние между нами осталось то же, но разговаривать мы сможем на одном уровне!

Аристов невольно скользит взглядом по кокетливому вырезу ночнушки, а Евгения будто невзначай прикрывается одеялом.

- Ты обиделась на меня тогда, помнишь, когда я сдуру начал говорить, что не дам Нине развода.

- после того, что между нами было, я восприняла это, как оскорбление.

- Прости! - он на секунду подносит её пальцы к своим губам. - Тогда ты меня не дослушала, я вовсе не это хотел сказать. Точнее, не только это... Я не оправдываюсь, а только хочу объяснить. Двадцать лет я прожил с женщиной, которая добросовестно старалась быть мне хорошей женой. А я, неблагодарный, все хотел от неё чего-то другого, чего она так и не смогла понять! Нина хороший человек, но однолюб. Она так и не смогла полюбить меня, а семья без любви - это союз двух ремесленников. У них есть свои обязанности, свое место в жизни друг друга, но и только. Человека, который не хочет этого понять, супруга может просто возненавидеть! Я сам во всем виноват. Не мог понять, что сердцу не прикажешь! Я ждал благодарности, ведь с моей стороны женитьба на ней была жертвой! Так, я думал, как будто люди - шахматные фигуры, которые можно расставлять на доске по собственному усмотрению!

Он потер переносицу, вздохнул и произнес:

- А тут ещё вернулся Роман. Мне казалось, он не стоит и мизинца на моей ноге, а Нина бросилась ему навстречу, забыв о подлости по отношению к ней. Я точно знаю, у него просто разгорелись глаза. Он сам, с женой и двумя дочерьми, до сих пор живет в коммуналке, а тут - полная чаша, взрослый сын и женщина, которая его обожествляет. Отдать все, чего я добился своим горбом в руки негодяя и женщины, не помнящей добра? Во мне боролись два человека: один - крестьянин, который не хотел отдавать нажитого в чужие руки, а другой - человек, перед которым открывалась другая жизнь. Надо было просто решиться и бросить все. Начать жизнь сначала! Там - риск, тревога, беспокойство, здесь - привычный уют, налаженный быт... Все мы бываем трусливыми.