Робин Шоун - Мужчина и женщина

Мохаммед запер дверь.

Меган ждала его у кровати.

- Верю, что ты дашь мне новое наслаждение, Мохаммед.

- Разденься, Меган.

Меган, не спуская с него глаз, освободилась от одежды.

- Садись на постель, - резко приказал он.

Она повиновалась.

Он безмолвно снял тюрбан, сорвал с себя рубаху. Что он собирается делать?

Меган бросила на пол подушку, он встал на нее коленями. Ему не пришлось просить ее раздвинуть ноги. Мохаммед нежно сжал ее груди, набухшие и чувствительные, окутанные полуденной тенью. Опустив руку, он коснулся ее лона: клитор был все еще налит кровью, нижние губы блестели влагой. Нетронутые красотой и жестокостью, воплощением которых была Аравия.

Она легко приняла в себя палец, второй... Он смотрел на тесное кольцо ее плоти и темное вторжение своей руки. Из ее тела лилась влага, жемчужно-белый любовный напиток. Он медленно продвигался вперед, пока оба пальца не исчезли из вида. За ними последовали третий и четвертый, неукротимо втянутые в крохотную бездну. Меган поморщилась, но не воспротивилась. Она не откажет ему ни в чем, а он не знал причин такого великодушия.

Чуть подтянувшись, он взял в рот ее левый сосок. Ее сердце билось прямо ему в язык, отдаваясь в кончики пальцев. Лоно женщины предназначено для рождения детей. Груди женщины должны питать новорожденных. Но от их союза не будет отпрысков.

Он сосал, давая ей помощь, в которой она нуждалась. В которой нуждался он. В которой они нуждались оба.

Теперь он проник в нее четырьмя пальцами: до первого сустава... до второго... растягивая так, как не смог бы ребенок. Меган сжала его внутренними мышцами. Он обвел большим пальцем клитор, наслаждаясь ее внешней твердостью и внутренней мягкостью.

Ее оргазм разбился о его пальцы, вынуждая разделить ее удовольствие и боль. Предательская капля влаги повисла на его жезле.

Прохладные пальцы прижались к его ушам; жар ее дыхания шевелил волосы на его голове. Она зарылась лицом в волнистые пряди, пока он высасывал из нее последние спазмы наслаждения.

Прошло несколько долгих минут, пока они сидели в той же позе: его пальцы в ее лоне, ее сосок у него во рту, соединенные так, как не было и не могло быть описано ни в одном эротическом трактате. Наконец он неохотно выпустил сосок. Тяжесть, пригибавшая его голову, исчезла, пальцы стиснувшие уши, скользнули к его щекам. Щекам, на которых не было щетины, могущей уколоть тонкую кожу. Не было, и быть не могло. Он поднял голову и встретил ее выжидающий взгляд.

- У меня был сын, - сказал он.

Ее пальцы застыли на его щеках. Мышцы лона плотно обхватили его пальцы.

- Не сын от плоти моей, - хрипло пояснил он, - просто мальчик, порученный моим заботам, когда мне исполнилось двадцать семь. Мы... - он не выдаст причину ссылки своего питомца: не его эта тайна, - приехали в Англию девять лет назад. На прошлой неделе он пригрозил убить меня, если я посмею обидеть его женщину.

В глазах стыл океан боли. А может, она видела всего лишь страх. Ужас перед тем, что другой мужчина предпочел разорвать многолетние духовные узы, если он причинит зло его женщине.

- Слова, сказанные в порыве гнева, лучше поскорее забыть и простить, посоветовала она.

- Эти слова были произнесены не в запальчивости. Он чуть согнул в ней пальцы, Меган сжалась.

- Он убил бы меня, и не мне его осуждать. Он лишь выполнял свой долг.

- Ты представлял... опасность для этой женщины?

- Да.

Пульс, бившийся в ней, участился.

- Почему?

- .Потому что ревновал.

Воспоминания всколыхнули в нем боль и ярость.

- Потому что хотел того, что было у него. Свою женщину.

- Но ты не сделал ей зла.

- Нет.

По-прежнему ли вместе те двое или он необратимо встал между ними?

- Он... он живет здесь?

- В Лондоне.

- И поэтому ты приехал в Лендз-Энд? Сбежал от этого человека и его... женщины?

Мохаммед открыл рот, чтобы сказать правду. И не смог.

- Одна арабская женщина вышла замуж за евнуха, - услышал он собственный голос. - У него не было ни жезла, ни яичек. Однако она утверждала, что муж способен на оргазм. И утверждала, будто он доходит до такого неистовства, что ей приходится защищаться подушкой, иначе он может изгрызть ей груди. И при этом смеялась над ним с другими женщинами, издеваясь над евнухом, опустившимся до такого позора.

Мохаммед словно вновь слышал хохот, грубые издевки.

"Я не таков", - думал он, корчась от мук. И докажет Меган, что он не таков. Ему не нужна женщина для того, чтобы получить облегчение. Он сам способен на это. Когда он вынимал пальцы, плоть Меган словно присасывалась к ним, не желая отпускать. Но вместо пальцев он дал ей свое копье, погрузившееся так глубоко, что уже не осталось места для мыслей об Аравии или евнухах.