Джорджия Боковен - Брак по расчету

Странное дело, но почему-то едва Кристина решилась на бунт (который, она была свято в этом уверена, сестра одобрила бы!), ей сразу стало легче. Она почувствовала себя уверенней, и эта уверенность передалась окружающим.

Конечно, Кристине было не по себе от того, что она лишает мать возможности попрощаться с Дианой, но Крис предпочитала не думать о неприятном, ведь договориться с Харриет было невозможно. Сидя в пустом зале, она утешалась мыслью, что рано или поздно мать поймет ее и простит. Однако надежды на это было, честно говоря, мало.

Опасаясь, как бы мать не догадалась о ее намерениях, Крис спешила довести задуманное до конца и потому оставалась наедине с сестрой буквально несколько мгновений. От Дианы осталась лишь оболочка, душа уже покинула тело. Кристина с тоской вспоминала веселую улыбку сестры, ее живой взгляд, любознательный ум и мягкий нрав...

Но и оболочка была ей дорога. Кристина в последний раз посмотрела на руки, которые столько раз обнимали ее в минуты горя и радости, на ноги, которые всегда старались угнаться за старшей сестрой, на густые, блестящие волосы... Сколько раз Кристина подстригала и причесывала их, втайне мечтая иметь такую же копну волос!

Никто не будет тосковать по сестре так, как она... А ведь еще недавно Крис была уверена, что всегда будет видеть сестру - и в тридцать лет, и в сорок, и совсем старенькой бабушкой... Но судьба распорядилась иначе. Отныне Диане всегда будет двадцать шесть. А она, Крис, постареет... Постепенно они отдалятся друг от друга, и непонятно, останется ли между ними хоть что-то общее, когда они, может быть, встретятся там, за чертой жизни...

Господи, как все несправедливо! Ведь на свете столько негодяев: наркодельцов, убийц, насильников... Почему они наслаждаются жизнью, греются на солнышке, вдыхают аромат роз, слушают шепот ветра, играющего кронами сосен? Почему их ничто не берет? Какой в этом смысл?

"Почему? Почему? Почему..." - безжалостно стучало в висках.

Кристина убрала со лба сестры прядку волос. Она не могла себе простить, что в последние годы у нее почти не находилось времени для Дианы. Вечные дела, бесконечная суета... И вот итог: ей почти нечего теперь вспомнить. Юность сестры прошла далеко от нее.

Волны горя захлестывали Крис с головой. Не в силах больше сдерживаться; она уткнулась лицом в ладони, по-детски пытаясь отгородиться от страшной, душераздирающей картины, и тихо заплакала.

Однако когда дверь за ее спиной отворилась и человек в коричневом пиджаке сказал, что пора прощаться, Кристина сразу же взяла себя в руки. Сдержанно поблагодарив служащего, она поцеловала Диану, подождала еще минут пятнадцать - для верности - и, убедившись, что кремация закончилась, поехала к матери.

Но на полпути вспомнила про ребенка.

Глава 3

Крис минут десять не решалась войти в отделение, где выхаживали новорожденных: ходила взад и вперед по коридору, несколько раз, вроде бы собравшись с духом, тянулась к дверной ручке, но в последний момент так и не могла ее коснуться. И при этом не понимала сама, что с ней творится. Она ведь не робкого десятка. Страусиная политика - это не для нее!

У входа висела доска объявлений. Подозревая, что больше всего ее страшит неизвестность - она же никогда в жизни не была в роддоме, - Крис внимательно прочла все надписи и долго разглядывала фотографии. Почему-то ее внимание приковал снимок, на котором была изображена семья с тремя детьми-погодками. Старшие ребятишки сидели на коленях у отца, а мать держала на руках младшего, румяного здоровячка.

Фотография притягивала Крис как магнит. И чем больше она на нее смотрела, тем яростней закипал в ее груди гнев. Ведь на месте сфотографированной женщины вполне могла бы оказаться Диана! Если бы... если бы не этот заморыш... Зачем она его родила?

Конечно, злиться на малыша было нелепо, но Кристину не покидало чувство, что не будь его, Диана бы вылечилась и родила потом не одного, а нескольких детей. Однако сестра предпочла пожертвовать ради ребенка своей жизнью. Жизнью, которая только начиналась и сулила столько надежд...

"Как тебе не стыдно! - упрекнула себя Кристина. - Что ты привязалась к ни в чем не повинному младенцу! Разве он просил его рожать?"

Но ее сердце оставалось глухо к доводам разума. Сколько бы она ни убеждала себя в обратном, в висках стучало: "Диана погибла из-за него! Из-за него она отказалась от операции, от облучения, от химиотерапии".

Пусть даже она не смогла бы после этого родить. Ничего страшного! Взяла бы приемных Детей. Какая, в конце концов, разница? Главное, она была бы жива!