Наследник раджи

— Стой! Это девочка! Отдай ее!

Свет факелов падал на длинные золотистые волосы и тонкие черты малютки. Среди сипаев пробежал ропот сожаления. Ребенок, очутившись на свободе, бросился к Грэс.

— Ступай к Хусани, — сказала она. — Он отнесет тебя к маме.

— Нет, нет! Я хочу остаться с вами! — кричал мальчик, уцепившись за девушку.

— Нет, Кит, это невозможно! Боже мой, это убьет меня! Хусани, унеси его силой!

— Довольно! Взять их обоих, — распорядился начальник.

Подали носилки и приказали Грэс сесть в них. Она сделала последнюю попытку отдать ребенка, но он судорожно ухватился за нее. Занавеси спустили, четверо крепких носильщиков взялись за шесты. Два сипая с факелами встали по сторонам носилок, всадники и пешие окружили их плотной толпой, и шествие двинулось быстрым шагом…

Грэс залилась слезами, и Кит опустил руки.

— Зачем ты здесь, мальчик? — сказала она. — Если бы ты остался с мамой, ты был бы спасен.

— А я хочу быть с вами! — отвечал Кит. — Разве я трус, чтобы отпустить вас одну? Теперь я стану защищать вас!

Во время секретного совещания с министром раджа в первый раз не разделил взглядов своего советника. Послание Дост-Али-Хана к радже было следующего содержания: «Завтра англичанка, которую вы ожидаете, будет в моей власти. Приезжайте за ней сюда: Ганес укажет вам дорогу».

Серьезно обдумав положение дел, Том решил, что надо последовать неожиданному приглашению, уверенный тем более, что не успокоится ни на минуту, пока не узнает истины. Чундер-Синг, подозревавший коварные козни со стороны Дост-Али-Хана и знавший, что он старается нарушить добрые отношения между англичанами и Гумилькундом, пытался удержать молодого правителя от опрометчивого шага. Произошел горячий спор. Министр выказал признаки неповиновения, скрытого под самым почтительным способом выражения, но под бархатной перчаткой чувствовалась железная рука. Он дал понять Тому, что, приняв бразды правления, тот уже весь отдался своему народу, и в случае нужды найдутся люди, способные защитить его от самого себя. Последняя поездка раджи возбудила ропот, и народ не желал допустить, чтобы его государь рисковал жизнью без необходимости. Ответственность падет на него, Чундер-Синга.

Когда Том понял смысл речи своего министра, страшно рассердился. Забыв на минуту восточную невозмутимость, приобретенную им путем таких усилий, он разразился чисто английским взрывом гнева. За кого его принимают? Или воображают, что он позволит кому-нибудь давать себе приказания? Чундер-Синг слушал его с невозмутимым хладнокровием. Разговор еще не окончился, когда Том услыхал легкие поспешные шаги в соседней галерее. Приподняв портьеру, в комнату вбежала Аглая и бросилась на шею своему другу:

— Ганес говорит, что они едут.

Сзади девочки показался Ганес.

— Ваше сиятельство, — сказал он, преклоняясь до земли, — Хусани прислал известие…

— Ну и что же?.. Говори, ради бога!

— Он уже в городе. Он везет беглецов из Ноугонга…

— Слава богу!.. Где же они?

— Мэм-саиб едут в повозке, которая подвигается медленно. Посланный уехал, когда они были у Княжьих ворот.

— Вели оседлать лошадь. Я поеду им навстречу! К счастью, что я послушался вашего совета, дорогой мой Чундер-Синг, вы всегда правы.

Легкими шагами, будто освободившись от тяжелой заботы, молодой раджа сбежал по мраморной лестнице во внутренний двор. Ночь была темная, но по обе стороны лошади, которую уже подвели, стояли люди с факелами.

Одним прыжком Том вскочил в седло и пустил коня рысью по красивой базарной площади, совершенно пустынной в это время. Тяжелый запах мокрой травы и увядших цветов наполнял воздух. Тому казалось, что он не перенесет своей радости — так она была велика, и быстрые сильные скороходы с факелами едва поспевали за ним.

Еще несколько минут — и Том увидал крытую повозку, медленно двигавшуюся по дороге, людей с фонарями, окружавших ее, а впереди — молодца Хусани, державшего буйволов в поводу.

Раджа пришпорил лошадь. Повозка остановилась, и Хусани подошел, почтительно склонив голову.

— Все благополучно, Хусани?

— Ваше сиятельство, ваш слуга сделал все, что мог.

— Знаю. Но не мучь меня. Она спасена?

— Саиб, она под охраной милосердного Бога.

— Умерла!

— Я сейчас все расскажу вам, господин. В повозке три дамы-англичанки и ребенок, умирающие от голода и усталости. Не хотите ли повидаться с ними?