Мулк Ананд - Гаури

Но на это у него не хватило сил. Какая-то женщина вновь поднесла стакан с водой к его губам.

Тем временем кто-то уже успел сбегать в полицейский участок, и на месте происшествия показался младший инспектор Ганда Сингх.

— Идите! Идите отсюда! — сердито закричал Ганда Сингх. — Немедленно расходитесь по домам!

Толпа быстро рассеялась. Инспектор поглядел на Панчи, бесчувственно лежавшего на земле.

— Поднимите его и отнесите в участок! — приказал он подчиненным.

— Бедный мой зять! — заголосила Лакшми. — Ему так досталось в драке!

— Ничего, ничего, мы быстро во всем разберемся, — успокоил ее Ганда Сингх.

— Его избили Удхо и Мадхо, — поспешил сообщить Адам Сингх.

— Ты расскажешь обо всем в полицейском участке, — сказал Ганда Сингх.

— Эй, Лакшми! — вдруг крикнул Амру. — Не вздумай таскаться в участок! Нас это дело совершенно не касается.

Лакшми в нерешительности остановилась.

— Она должна явиться в полицию как свидетельница, — сказал инспектор. — И ты, Амру, тоже. А не придешь подобру, прикажу привести тебя в наручниках.

— Занимайся тем, чем тебе положено! — нагло ухмыльнулся Амру. — А когда принесешь наручники, не забудь захватить ордер на арест.

Инспектор в ярости отвернулся — формально Амру был прав.

— Иди домой, Паро, — сказал дочери Адам Сингх. — Амру теперь способен на все.

Пока шли в участок, Лакшми не переставала плакаться инспектору на свою несчастную судьбу, ломала руки и умоляла замять дело. Она умолкла лишь около базара, где люди с любопытством глядели на необычную процессию, а затем снова принялась молить его о прощении.

Дойдя до полицейского участка, Ганда Сингх приказал сделать Панчи перевязку и послать за доктором.

— Ах, господи, — продолжала скулить Лакшми, — пусть он поскорее придет в себя.

— Помолчи, старуха! — прикрикнул на нее инспектор. — Мне надо записать показания свидетелей.

Адам Сингх иронически усмехнулся.

— Уверен, что этих негодяев Удхо и Мадхо не поймают, и тот, кто подстроил это дело, выйдет сухим из воды. Что проку записывать показания? Лучше приказать старухе забрать девушку у того, кому она продана, и вернуть Панчи.

— Неужели она действительно продала родную дочь? — недоверчиво спросил Ганда Сингх.

— Пусть она сама расскажет об этом.

— Ах ты, старая дрянь! — загремел Ганда Сингх. — Ну-ка, расскажи нам, как было дело, а не то я упрячу тебя за решетку!

— Пожалейте меня! — завопила Лакшми. — Я сама не знаю, какой бес толкнул меня на это! Лучше бы я померла!

— Говори прямо, — заревел инспектор. — Продала ты ее или нет?

— Да, да, я продала ее брату Джавалы Прасада, и пусть боги проклянут меня за это!

— Теперь уже поздно раскаиваться, — горько заметил Адам Сингх.

— Что же мне теперь делать? — причитала Лакшми. — Научите меня!

Наступило долгое молчание. Полицейский инспектор взвешивал про себя, чью сторону принять. С одной стороны, был Панчи с его законной жалобой и показания многочисленных свидетелей. С другой — Амру и замешанные в это дело богачи…

Адам Сингх, угадав его мысли, сказал:

— Конечно, против ростовщиков трудно что-либо предпринять, ведь у них деньги.

— Не в этом дело, — солгал Ганда Сингх. — Но этих мерзавцев — Удхо и Мадхо — придется теперь разыскивать долгие месяцы. А если подать на старуху в суд, то раньше чем через год дело не решится, особенно если у нее богатые покровители. По-моему, для всех будет лучше, если эта женщина пойдет и сама приведет свою дочь обратно.

Хотя Адаму Сингху внутренне трудно было согласиться с инспектором, он все же понимал, что так дело, пожалуй, разрешится быстрее. Он только лишний раз подивился тому лицемерию, которое царит в полиции, — люди постоянно ссылаются на священные книги, и сами поступают вопреки им. Но как бы он ни жаждал справедливости, особенно после того как люди Амру зверски избили Панчи, он все же не хотел давать ходу этому грязному делу и считал, что для Лакшми уже теперешнее ее унижение было немалым наказанием… Может, даже Амру теперь раскаивается в своих грехах. Ведь согласно заветам индуизма, «даже и у вора есть совесть».

— Ну ладно, — сказал Гада Сингх, обращаясь к Лакшми, — если ты поклянешься, что приведешь дочь обратно и вернешь ее мужу, я не стану передавать твое дело в суд. Но помни: если ты этого не сделаешь, я схвачу тебя за твои грязные патлы и сам притащу в тюрьму!

— Сделаю, сделаю, господин, — поспешила заверить его Лакшми. — Сделаю, клянусь честью.