Анжела Тайхом - Пути любви

Нет, нет, все было не так уж и плохо. Он умел преподносить сюрпризы и радовать подарками. Не смотря на то, что он напрочь отказывался возвращаться в столицу, Тони каким-то образом умудрялся доставать самые модные в Лондоне шляпки и туфельки, или, проснувшись по утру, Селина обнаруживала на подушки бархатный футляр с прекрасным ожерельем или браслетом. Он старался не давать ей скучать - устраивал вечера в поместье, приглашал соседей...

Правда ему было не объяснить, что все эти соседи, казались ей страшными провинциалами и ей все равно было с ними скучно, что все эти модные туфельки и шляпки, все эти драгоценности было некому оценить, и что единственное, чего она по-настоящему желала и отчего бы чувствовала себя счастливой вновь оказаться в Лондоне, он ей дать не мог. Из принципа, из дурацких убеждений, из чувства стыда и неуместной совести перед Беатрисс.

Селина проклинала его за эти качества, но ничего изменить не могла.

Жена должна во всем следовать своему мужу...

Но все изменилось месяц назад и как теперь ей казалось, в худшую сторону. Стоило им обоим узнать, что она забеременела, как Энтони начал относиться к ней, как хрупкой старинной вазе, готовой рассыпаться от малейшего дуновения. Он предупреждал каждое ее движение, следил за ее питанием, осыпал цветами, был необычайно сговорчив (если это, конечно, не угрожало, по его понятиям, ее здоровью) и что самое омерзительное, был донельзя любезен. Даже любовью они занимались так осторожно, словно он мог в ней что-то сломать. И если вначале ей это понравилось, то два месяца спустя, вызывало отвращение. А ведь когда-то о таком отношении она только мечтала!

К тому же, ее беспрестанно, ежесекундно тошнило. Малейший запах пищи и ее желудок выворачивался на изнанку. От запаха сигар Энтони, который она так обожала когда-то, она бежала в туалетную комнату к горшку. При тряске кареты, ей казалось, что проглоченный утром завтрак, отплясывает в ее желудке джигу. При духоте она тут же хлопалась в обморок.

Энтони запретил носить ей корсеты, так что теперь она не влезала ни в одно свое платье, вынужденная носить какое-то старье, в котором можно было распустить швы.

От всего этого ее настроение беспрестанно менялось, и все, абсолютно все ее раздражало. Она с каким-то злорадством, делилась своим раздражением с каждым, а Энтони лишь терпел.

Порой ей хотелось, чтобы он наорал на нее или превратился в того прежнего, язвительного Тони, которым одним лишь взглядом заставлял ее утихомириться и присмиреть. Но он позволял ей все что угодно и лишь целовал в макушку, когда она доведенная собственной раздражительностью до придела, рыдала от бессилия у него на плече. Утром она его любила до умопомрачения, а вечером проклинала до гроба...

Сейчас же, Селина с завистью глядела на мужа, который наслаждался ветром и скоростью, скача бешеным аллюром на своей новой кобыле. Презрев опасности, он заставлял ее перепрыгивать через овраги и ручьи, и пригнувшись к ее развивающейся гриве, словно не замечал низко нависших веток деревьев. Флав*, полностью оправдывая свое имя - вытянувшись, словно легковесная стрела, и будто не чувствуя тяжести седока, стремительно неслась вперед.

______________

* fluff (англ.) - пушинка

Закусив губу от досады, Селина откинулась на удобное сидение кареты.

Как же ей хотелось, подобно мужу, скакать на резвой лошади и вдыхать свежий воздух убывающего лета! Скорость, напряжение, ветер в лицо... Она, наконец бы, почувствовала себя живым человеком, а не фарфоровой куклой, ожидающей прибавления...

Но Энтони, как всегда был непреклонен: никаких скачек, которые могут причинить вред ребенку! Нет, он нисколечко не думает о ней самой. Для него она лишь вместилище для его драгоценного наследника. Оболочка, которую он решил заточить, чтобы та, не дай Бог, не причинила себе какого-нибудь вреда.

Этот лицемер всего лишь делает вид, что его заботит ее настроение. Узнав от Джоса, что тот наконец нашел Гейл, он даже согласился отвезти ее в Уотфорд. Якобы эта поездка полностью ее идея. Как же! Он так обрадовался возможности повидаться с Джосом вне приделов Лондона, что поехал бы и в Индию, окажись тот там, естественно оставив бы Селину, хандрить одну в поместье...

Господи, как же она хотела вернуться в Лондон! Еще есть время, пока ее живот не вырос и для всех не стало очевидно ее положение. Насладиться собственным триумфальным возвращением - как-никак она прибрала к своим рукам лучшего из женихов столицы! Но эта глупая Беатрисс вероятно решила принять обет безбрачия, ибо почти за полгода, так и не нашла себе жениха. И это при ее-то деньгах!