Мэри Эдвардс: Где-то, когда-то…

Шарлотта кивнула, понимая значимость того, что услышала. Напоминание об опасности, в которой он жил постоянно, бременем легло на ее плечи.

Неожиданно ее осенило.

— Ты вернулся домой вместе с послом? — выдохнула она. Все это время, когда она жила в тревожном ожидании, боясь самого худшего, Морт был в безопасности, в Англии. — Я видела газетные сообщения, но не видела тебя.

— Тебе не полагалось видеть ни меня, ни Гая.

Переполненная любовью, она в удивлении покачала головой.

— Я думала…

Она замолчала, не в силах высказать предположение о возможной гибели Морта в Африке.

Морт весело улыбнулся.

— Не будь такой угрюмой. Я вернулся, и я на твоей стороне.

Глядя на него, Шарлотта прикоснулась пальцами к эмблеме Красного Креста на рукаве.

— Я ни на чьей стороне, — заявила подчеркнуто. — Мы просто убираем за вами грязь.

— Не добивай меня нравственностью. Я этого не вынесу. Мы нуждаемся в вас, а вы в нас. И несмотря ни на что, подойди сюда.

Он потянул ее за руку, принуждая подняться.

— Что случилось? — обеспокоено спросила Шарлотта. За разговором она забыла о его состоянии, о чем вспомнила только сейчас.

— Ничего плохого. Иди сюда. Я хочу тебя поцеловать.

Взяв ее за руку, он потянул вниз, пока она не поняла, что происходит.

— Никоим образом, — неожиданно воскликнула она, быстро отпрянув назад. Она была поражена тем, что он пытается сделать, удивлена тем, что у него есть для того силы. — А сейчас послушай. Ты можешь быть полковником и кем угодно у себя в подразделении, но здесь ты Адам Мортимер. Здесь я отдаю приказы и прошу не забывать об этом.

Кого она пыталась обмануть? Морт все еще держал ее руки, и она сомневалась, что сможет освободиться, если он не позволит.

— Хорошо, — улыбнулся он, проказливо приподняв брови. — Тогда прикажи себе поцеловать меня.

— Я твоя сиделка. Ты мой пациент, — подчеркнула Шарлотта, тщательно выбирая слова, словно собиралась объяснить нечто трудное ребенку. Понимала, что столкнется с трудностями, если и дальше будет ухаживать за ним. — Это было бы не этично, — добавила она, слишком поздно осознав, что попала в ловушку, снова упомянув о нравственности и надеясь, что он не обратит внимания на это слово. Но он обратил!

— Я уже говорил тебе, что думаю о нравственности, — ответил он, широко улыбаясь, и снова потянул ее за руку к себе.

Шарлотта видела озорной блеск в его карих глазах, слишком яркий для человека в подобном положении.

— Если сюда кто-то войдет, я потеряю работу! — сердито воскликнула она, сознавая, что ее защита быстро слабеет. Он смотрел на ее губы, она не могла отвести взгляда от его рта.

— Потеряешь работу? — вопросительно повторил он.

— Да.

Зубы Шарлотты больно впились в нижнюю губу. Она надеялась, что эта боль заставит ее думать о том, что она должна сделать, а не о том, к чему ее принуждает Морт.

— Ну, если тебя беспокоит только это… — Он снова притянул ее к себе. Их лица почти сблизились. Она чувствовала его дыхание на своем лице. — Тебе не понадобится работа, когда выйдешь за меня замуж, — закончил он начатое предложение.

И прежде чем Шарлотта смогла выговорить его имя, застрявшее в горле, он уже обнял ее за шею и начал целовать.

Она быстро раскинула руки и оперлась ими о кровать, боясь, что причинит Морту боль, упав на него своим телом. А затем все помехи исчезли. Шарлотта вернула поцелуй, не в силах устоять перед своим желанием: желанием, которое она тщательно контролировала в течение всех дней ухода за Мортом. Сейчас все взорвалось в одной мощной вспышке. Шарлотту уже ничуть не беспокоило, что в любой момент в комнату кто-то может зайти и увидеть, что она поступает с больным не так, как должна, особенно с пациентом в таком состоянии, как Морт. И когда тело ее начало ослабевать, в руках появилась боль, а в сердце страх, что может навалиться на Морта и сделать ему больно, Шарлотта нехотя отстранилась, отказываясь от сладости поцелуя, которого так долго ждала.

— Полковник Мортимер, — сказала он, накрывая ладонью его горящие страстью глаза. — Что это было, предложение?

— Нет, мисс Кук, это был приказ.

Он слегка улыбнулся той самой улыбкой, которая заставляла кровь Шарлотты сильнее пульсировать в жилах, а сердце рваться из груди.

— В таком случае, полковник, я вынуждена принять его.

Морт улыбнулся. Это была улыбка нежности и глубокой страсти, хотя в ней можно было уловить намек сожаления о своей нынешней несостоятельности.