Кэтлин Уинзор - Любовники

— Ну, я уже старый… мне двадцать девять, — улыбнулся он.

— О! — нарочито удивленно воскликнула она и успокаивающе добавила: — Но вы, безусловно, не выглядите на столько.

Он искренне рассмеялся ее словам и почувствовал себя намного свободнее. Смущение постепенно сменялось радостью и покоем. Пришла индианка и принесла им по стакану ананасового сока. Некоторое время они в полном молчании медленно утоляли жажду. Потом Эрик вздохнул и неожиданно понял, что уже очень давно не ощущал такого умиротворения, а возможно, и прежде ни разу не чувствовал его так остро. Он не мог объяснить почему, но, безусловно, не только из-за ее красоты.

— Откуда вы приехали? Где вы живете? — спросил он.

— В Канзас-Сити. Вы когда-нибудь бывали в Канзас-Сити?

— Нет.

— И очень хорошо, — кивнула девушка с очень серьезным видом. — Очень хорошо, — повторила она. — Вам понравится там. Как-нибудь вы обязательно должны приехать к нам в гости.

— Благодарю вас. С преогромным удовольствием.

Он пришел в несколько легкомысленное настроение и не мог объяснить себе, по какой причине. Солнце светило очень жарко, но не жарче обычного, а избыток тепла и раньше не доставлял ему никакого беспокойства. Что же все-таки происходит с ним? «Может, она — ведьма? — мелькнула у него неожиданная мысль. — И напустила на меня какие-то чары?» Но тут Эрик вновь посмотрел на девушку, увидел ее глаза и отбросил эти мысли прочь. Безусловно, никакая она не ведьма. И все же этот удивительный покой и умиротворение почему-то казались обманчивыми.

— А вы из Сан-Франциско, не так ли? — спросила она, продолжая во время их разговора смотреть куда-то вперед, в одну точку, и Эрику казалось, что его словно засасывает какое-то странное болото. Ее поведение не было поведением безукоризненно воспитанной девушки, все выглядело так, будто ей дано глубокое понимание чувств, возникающих между людьми, и поскольку сейчас он явно нуждался в помощи, эту помощь и предоставили ему — совершенно бессознательно.

— Да. Как вам уже сообщила сеньорита Монтеро, я — врач. По крайней мере был таковым. А вот теперь не уверен…

— Что вы хотите этим сказать? Что-то случилось?

— Да нет. Во всяком случае, ничего плохого. Просто сейчас я не уверен, что оставшуюся жизнь посвящу кромсанию людей. Видите ли, я — хирург. — Последние слова он произнес извиняющимся тоном.

— Ну что вы, у вас все получится!

— Не уверен. Может, я никогда уже не стану больше хирургом. Знаете, три или четыре месяца назад как-то ночью я напился, убедился в том, что в таком состоянии могу во всем разобраться лучше, нежели в трезвом, и понял, что мне совершенно не нравится заниматься тем, чем я занимался прежде. Не нравится и никогда не нравилось. Поэтому я сел на самолет и высадился в Мехико-Сити. Потом приехал сюда. Но полагаю, в очень скором времени уеду обратно.

— О… — с искренним разочарованием проговорила она. — Не уезжайте так сразу. Вы ведь только что приехали сюда.

— Хорошо, — рассмеялся он. — Я не уеду… сразу.

Он встал и, засунув руки в карманы, начал прохаживаться по патио. Минуты три находился у девушки за спиной, делая вид, что внимательно изучает цветы, и вот она оказалась рядом с ним. Эрик повернулся и заглянул в ее глаза, которые пристально смотрели ему в лицо с тем же самым вчерашним невинным удивлением, в котором сквозило едва ли не обожание. Однако в этом взгляде не было ни флирта, ни кокетства, ни приглашения. Так могла бы смотреть женщина, привыкшая жить со своей красотой, но теперь неожиданно осознавшая существование мужской красоты.

— Надо же, — наконец проговорила она. — Канзас-Сити и Сан-Франциско. Мы бы никогда в жизни не встретились.

Тут подошла женщина-индианка, чтобы унести пустые стаканы; они наблюдали за ее уходом.

— Сегодня утром, очень рано, — сказала Дульчи, — я послала ее, чтобы она нашла вас и узнала, когда вы придете сюда.

— Правда?! — потрясенный, воскликнул он, а внутренний голос предостерег: «Пора тебе поскорее убираться отсюда. Происходит нечто, чего бы тебе весьма не хотелось». Эрик подумал: почему он пришел сюда? Ведь вокруг столько симпатичных девушек. Почему вдруг захотелось еще раз увидеться именно с этой?

— Поэтому, как видите, я знала, что вы придете, — улыбнулась она. — И мне не хотелось пропустить вас. Велико было искушение встретиться с вами еще раз. Вы напоминаете мне кафедральный собор: все линии четкие, твердые, безукоризненные… — Изящными движениями Дульчи очертила в воздухе некий образец абсолютной гармонии. — Когда я вижу вас, мой взгляд радуется. — Тут она нахмурилась. — Что-то не так? Может, мне не следовало говорить это? — Отвернувшись, она подошла к попугаю, который начал нервно перепрыгивать с ветки на ветку, отчаянно вереща.