Игорь Хорр - Праведник

«Мужчина! — наконец не выдерживает она. — Вы носки хоть когда-нибудь меняете?»

«Носки? — отвечает хохол. — Поменяю. Но только на сало». Ха-ха-ха! Вот такие дела!.. Продолжаем тему. Урок в грузинской школе:

«Учитель: Гогия! Иди к доске! Разбэри по члэнам предложение: «Папа и мама пошли баня».

Гогия: Пожалуйста, учитель. Мама — подлэжащее, папа — надлэжащее, баня — прэдлог!

— Хорошо, Гогия. Только баня — это нэ прэдлог, а мэсто имэния».

Публика смеялась от души. Далее пошли анекдоты о кавказцах и молдаванах, чукчах и прапорщиках, Василии Ивановиче и Петьке, Штирлице и Мюллере, не были забыты старые, но больше всех досталось новым правителям страны. Второе отделение концерта, как и было обещано, получилось действительно очень веселым. Наконец, долговязый юморист, вспотевший и охрипший после столь долгого и бурного выступления, достал свой мешок и снова пошел по кругу.

Стемнело. Изящные трехголовые фонарики осветили замедливших движение людей, старенькие домики с разноцветными балкончиками, заставленные матрешками и самоварами столики, витрины, подоконники первых этажей. Тусклый свет проник в переулки и подворотни, осветив неунывающие лица подрастающего поколении: московских ребят и девчонок, приехавших сюда из разных районов столицы обсудить новости, поболтать, попеть, побаловаться травкой или распить бутылочку недорогого вина. Зазвенели гитары. Загремели магнитофоны. Заругались местные старушки, давно привыкшие к здешнему шуму и возмущающиеся всегда больше для строгости и порядка. В переулке двое парней сцепились в беззлобной драке. Вокруг немедленно собралась толпа. Затрещал милицейский свисток. Бойцов быстро разняли. Послышались громкие пьяные голоса. И, в отличие от всего окружающего мира, Арбат совсем не спешил пока засыпать, обретая второе, еще более жизненное дыхание.

Третье отделение концерта, стоившего Алеше трех драгоценных рублей, наконец завершилось. Рассовав по карманам сборы, артисты исчезли в темноте переулка. На их месте секунду спустя появился молодой человек весьма странной наружности. Он назвался известным арбатским поэтом. Пользуясь тем, что публика не разошлась, он начал читать стихи, однако уже уставшая аудитория, из уважения выслушав пару четверостиший, вскоре рассеялась, и лишь несколько заядлых любителей поэзии остались слушать непризнанного служителя муз.

— Эх, — вздохнула Эльза. — Завтра на работу. Я устала. Пойдем к метро?

— К «Арбатской»? Пошли.

Они шли и снова молчали. Мысли путались в голове Алеши, и он опять не мог подобрать нужных слов.

«Как глупо все-таки и веду себя, — удивляясь самому себе, думал он. — Вечер подходит к концу, ведь она уйдет сейчас, а я так и не смог ее ничем удивить, поразить, восхитить. Хоть бы какой случай забавный вспомнился, что ли. Как странно. Ведь раньше у меня это так легко получалось».

— Ну что ты все время молчишь? — не выдержала наконец Эльза.

— Я?.. Я не знаю, о чем говорить, — честно признался он.

Она засмеялась:

— Как это не знаешь? Ну, расскажи о себе что-нибудь.

— О себе?.. А что? Я тебе уже все рассказал. Учусь, работаю…

— Что, с утра до вечера что ли?

— Нет конечно. Еще я люблю читать. Еще у меня много друзей. Отличные ребята! Мы часто собираемся вместе…

— А девушки?

— Что девушки?

— Расскажи о своих девушках.

— У меня сейчас нет своей девушки.

— Что, ни одной? Так я и поверила!

— Да нет, Эльза, — серьезно заметил он. — Никакой я не Дон-Жуан. Я понял, на что ты намекаешь. Все это просто от скуки. Терпеть не могу одиночества. У меня есть друзья, и мне хорошо с ними. Но иногда… Сама понимаешь.

— Понимаю. Отчего же не женишься?

— Мне пока не на ком жениться.

— Да ну! — удивилась она. — Так за всю жизнь и не встретил ни одной порядочной женщины?

— Я за всю жизнь не встретил ни одной плохой женщины. По крайней мере, не помню таких. Просто никого не полюбил еще по-настоящему. Как говорится, не дал Бог.

— Веришь в Бога?

— Да, верю.

— А я — нет. Не понимаю я этого. Мои подружки теперь тоже все крестики носят. А я не верю. Ну просто не укладывается в голове.

— Я раньше тоже не верил. У меня был друг, мы вместе служили в армии и потом даже вместе учились. Он был из религиозной семьи. Он знал многое и многому научил меня. Это он научил меня верить. Он собирался бросить институт и стать священником и даже прошел экзамены в семинарию, но тяжело заболел и умер год назад.

— Что с ним случилось?