Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 1 Трамплин для прыжка

— Советская сторона не настаивает на немедленном ответе, — заключил Косыгин. — Напротив, мы считаем, что, исходя из сложности обсуждаемого вопроса, все его аспекты должны быть тщательно и всесторонне изучены и согласованы до последней запятой, — он передал текст требований СССР, переведённый на английский язык, лично Эйзенхауэру.

— Все предложения советской стороны услышаны, и будут рассмотрены самым внимательным образом, — ответил президент. — Мы со своей стороны предлагаем составить согласительную комиссию для обсуждения и разрешения вопросов как можно быстрее.

Официальная часть заседания на этом закончилась, и члены делегаций вышли к нетерпеливо ожидающим новостей репортёрам. Эти пройдохи уже каким-то образом выяснили подробности происходящего на совещании и засыпали глав делегаций вопросами.

Эйзенхауэр подошёл к микрофонам и сделал официальное заявление:

— Я приятно удивлён атмосферой благожелательного сотрудничества, сложившегося на этой встрече. Конечно, мы пока ещё только в начале пути, — сказал президент. — Но уже сейчас я могу констатировать, что новое советское руководство разительно отличается от того, с которым мы привыкли иметь дело в прошедшие годы. Прогресс, которого мы уже достигли сегодня, больше, чем мы смогли достичь за прошедшие тридцать лет, исключая разве что только наше сотрудничество в годы войны.

Я рад сообщить всему миру, что Советская сторона предварительно приняла наши предложения по программе "Открытое небо". Сейчас мы должны создать согласительную комиссию для утряски всех вопросов.

Заявление Эйзенхауэра вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Никто не ожидал, что СССР согласится вообще участвовать в этой программе, фактически допускающей разведывательные самолёты НАТО на его территорию, а самолёты СССР — на территорию НАТО.

Репортёры тут же атаковали Косыгина, Хрущёва, Шепилова и маршала Жукова, забрасывая их шквалом вопросов.

Отвечая на вопросы, Хрущёв заявил прямо:

— Мы готовы сотрудничать со всеми. Мы желаем мирного сосуществования с США, странами НАТО, и со всем миром. Но у власти в этих странах встречаются отдельные люди, которым мирное сотрудничество США и СССР — хуже, чем серпом по яйцам, — он не называл имён, но при этом так выразительно посмотрел на госсекретаря Даллеса, что все репортёры сразу поняли, о чём идёт речь.

— Такие люди, — продолжил Хрущёв, — скорее начнут ядерную войну, чем позволят нашим странам договориться хотя бы по малейшему вопросу двухсторонних отношений. Главной причиной разногласий между Востоком и Западом на данный момент является именно дремучий антикоммунизм этих людей.

.

Вечером состоялся дипломатический приём, на котором стороны продолжили неформальное обсуждение вопросов, поставленных утром. Поскольку на приёме дипломатическая субординация уже не так строго соблюдалась, участвовать в обсуждении могли в равной степени все. Хрущёв не преминул этим воспользоваться.

Когда Даллес вновь начал выражать своё несогласие с советскими требованиями по программе "Открытое небо", Никита Сергеевич, игнорируя госсекретаря, прямо сказал Эйзенхауэру:

— Господин президент, у меня создалось впечатление, что господин госсекретарь пытается использовать предложенную вами программу, чтобы облегчить жизнь своему младшему брату (директору ЦРУ Аллену Даллесу). Не знаю, как принято у вас в "демократических" странах, а у нас, в СССР, это называется "семейственность", считается должностным правонарушением, и, соответственно, наказывается, вплоть до увольнения с работы.

— Я рад, что в случае войны решение о применении атомного оружия будете принимать вы, а не господин госсекретарь, — продолжил Хрущёв. — Мне вовсе не хочется разлететься на атомы только из-за того, что господин Даллес ненавидит коммунистов. Скажу честно, если в согласительную комиссию от США войдёт господин Даллес, нам придётся прислать господина Молотова. Это будет самый верный способ похоронить столь многообещающую мирную инициативу.

Эйзенхауэр выслушал Хрущёва, глядя в свой бокал, а затем со вздохом ответил:

— Господин Первый секретарь, мне неприятно это слышать, но... боюсь, что вы правы.

Фразы Хрущёва репортёры обычно подхватывали с удовольствием. Уже следующим утром ведущие газеты мира пестрели карикатурами и заголовками. Хрущёв уселся завтракать, когда к нему заглянул Шепилов, державший в руке несколько газет.