Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 1 Трамплин для прыжка

Даллес опять что-то написал в блокноте и сунул президенту. Эйзенхауэр посмотрел в записку и что-то тихо-тихо прошептал Даллесу. Даллес так же тихо ответил. Несколько минут они шептались. Все остальные терпеливо ждали.

— Для Соединённых Штатов такой исход неприемлем, — ответил Эйзхенхауэр. — Мы не можем согласиться с тем, что миллионы людей в Восточной Германии разделены со своими семьями в её западной части и лишены свободы...

— А мы можем согласиться, — заметил Иден. — Безопасность Лондона мне, знаете ли, как-то ближе, чем свобода Берлина...

— Видите ли, господин президент, — продолжил Фор. — Снаряды немецких пушек до Вашингтона гарантированно не долетят. А вот до Парижа они уже не раз долетали.

Эйзензауэр и Даллес снова начали шептаться. Такого поворота событий они не предусмотрели. "Евроатлантическое единство" трещало по всем швам.

— Господин премьер-министр, — начал Эйзенхауэр. — Я удивлён вашим предложением. Неужели вы не понимаете, что играете на руку красным?

— С какой стати, господин президент? — деланно удивился Косыгин. — Ну, не примете вы предложение господина Фора, и всё останется как есть. Как были две Германии, так и останутся. Для нас вообще никакой разницы не будет.

Даллес снова что-то написал на листочке и сунул Эйзенхауэру.

— Существует только одна Германия, — прочитал президент. — И существует её восточная половина, оккупированная Советским Союзом...

— Ну, господин президент, вы ещё скажите — "незаконно оккупированная", — поддел Косыгин. — Вы собираетесь оспорить решения Потсдамской конференции? Или вы отрицаете существование нацизма в Германии? Тогда против кого вы воевали в 1944-45? Уж не против французов ли?

Эйзенхауэр смешался и замолчал. Даллес что-то писал в блокноте, потом зачеркнул, вырвал лист и сунул в карман, снова начал что-то писать...

— Господин президент, а вы попробуйте не читать, что вам там пишет господин госсекретарь, — вдруг довольно-таки ехидно предложил Энтони Иден. — Политик вашего уровня вполне может решить вопрос самостоятельно.

Даллес в этот момент сунул Эйзенхауэру очередную записку. Уже заведённый президент прочёл её молча, затем скомкал и сунул в карман.

— Предложение господина Фора весьма разумно, — мягко, увещевающе, сказал Иден. — Для европейских держав нет разницы, будет ли между двумя Германиями граница, или нет. Пока существуют две Германии, Великобритания и Франция чувствуют себя в большей безопасности, чем когда существовала единая Германия.

Эйзенхауэр молчал. Пауза затягивалась. Даллес снова зашептал ему в ухо. Президент стиснул зубы, он уже едва сдерживался. Когда госсекретарь умолк, Эйзенхауэр ответил ему тоже шёпотом, но достаточно громко, чтобы его услышали все:

— Господин госсекретарь, если окажется, что вы снова втравили Соединённые Штаты в очередную идиотскую историю, вы вылетите из госдепартамента быстрее собственного визга...

Даллес побагровел. Не дожидаясь его ответа, президент продолжил:

— Соединённые Штаты не могут согласиться с предложением Франции. На данный момент это наша окончательная позиция.

Так удачно начавшаяся встреча была фактически сорвана. На пресс-конференции после очередного раунда совещания, комментируя его итоги, премьер-министр Эдгар Фор заявил прямо:

— Если бы не позиция государственного секретаря США, сегодня мы могли бы решить германский вопрос на следующие пятьдесят лет.

Итоговые документы, подписанные на конференции, были полны обтекаемых и двусмысленных формулировок общего характера. Каких-либо политических решений ни по вопросу европейской безопасности, ни по Германии так и не было принято. Женевскую встречу в целом сочли провалившейся. Однако...

Однако итоги встречи для СССР оказались куда более выгодными, чем в " тойистории". Фактическое урегулирование вопроса с выплатами по ленд-лизу открывало перед СССР значительные возможности для совместных экономических проектов даже с ведущими капиталистическими странами. Да и общая атмосфера скорее была атмосферой сотрудничества, чем конфронтации. Мировые лидеры осознали, что с новым руководством СССР можно договориться. (В реальной истории было так же. "Дух Женевы" — понятие, возникшее в 1955-м году)

Было и ещё одно достижение. На одном из дипломатических ужинов Хрущёв предложил Эйзенхауэру установить прямую линию связи между Кремлём и Белым Домом. Эта идея появилась у него, когда он изучал в " техдокументах" историю Карибского кризиса.