Евгений Романенко - Web 3.0 - токенизация, или Завтрашний мир сегодня

Налоги – прямой грабёж. Займы – завуалированный. Они неэффективны, им сопротивляются. Гораздо удобнее косвенный грабёж через создание фиатных денег и обмен их первыми получателями (государство и банки) на реальные блага (т. н. эффект Кантильона). Он не так заметен. Псевдоинтеллектуалы всегда «объяснят пользу» инфляции. Хотя даже Кейнс не скрывал грабительской природы своих идей: «Благодаря беспрерывному процессу инфляции у правительства есть возможность тайно и незаметно изымать у своих граждан значительную часть их средств».

Фиат – технология грабежа. Изначально он был навязан как legal tender. И с этим люди согласились. Это же и вселяет надежду: как согласились, так могут и отказаться. Институт грабежа сейчас в тупике. Работает всё хуже, но отказаться от него не готовы. Выход из него находится на индивидуальном уровне, с помощью p2p-технологий.

В последние десятилетия многие вещи стали делаться быстрее, легче и дешевле. Это стало возможным благодаря технологиям, в первую очередь – интернету. Сначала он казался диковинкой. Потом выяснилось, что многие вещи (коммуникация, платежи) с ним можно делать эффективнее. Интернету подчинились ежедневные практики, потом бизнес-процессы, а потом вынуждены были и государства с их законами. А что было в предыдущее столетие? Несмотря на радио, электричество, телефон и телеграф, упростившие массовую коммуникацию, в экономике доминировали крупные предприятия, объединяющие тысячи работников. Приобрести специальность, делать в ней карьеру всю жизнь и уйти на пенсию было нормой для индустриального века. В XXI веке это выглядит сомнительным. Стабильность удобна для тех, кто не хочет меняться. Но, учитывая скорость перемен, такая стабильность есть деградация. И она невозможна: крупные предприятия в постиндустриальную эпоху долго не живут.

Откуда брались крупные предприятия? Ответ дал экономист Р. Коуз в первой половине XX века. В экономике есть транзакционные издержки между агентами. Для их снижения в целях производства нужно объединять людей в централизованную структуру. Выгодно расширяться: нанимать больше людей, делать всё внутри себя – от добычи сырья до магазинов готовой продукции. Так было в США, Европе и СССР.

Укрупнению мешает закон убывающей предельной полезности, открытый АЭШ. Каждый новый работник, единица сырья или рынок приносят меньше ценности (предельные издержки растут). При некотором уровне транзакционных издержек фирма достигает некоторого оптимального размера. А внутри себя – максимально допустимого уровня неэффективности. Так и существует десятилетиями.

Развитие технологий снижает транзакционные издержки, массово меняет потребности, создаёт новые рынки. Крупные предприятия обнаруживают раздутые затраты и падающую выручку от производства всё менее нужной продукции. Становится выгоднее сосредоточиться на ноу-хау. Остальное аутсорсится по максимуму.

Новые бизнесы состоят из одного человека. Создаются в вебе за часы – от идеи и до первой выручки. Иерархическая фирма «по Коузу» с треском проигрывает конкуренцию многомиллионной армии фрилансеров. Временные удалённые команды создают тысячи стартапов, им становятся доступны инвестиции со всего мира. Вершина краудфандинга – ICO 5 5 Прим. Menaskop: О невероятных положительных показателях отрасли – см. в нашем исследовании: https://itsynergis.ru/assets/docs/ico-report-first-half-2018.pdf . . Традиционные территориальные юрисдикции не смогут конкурировать с виртуальными. В них за полчаса участниками чата в мессенджере со всего мира создаются ДАО, управляемые собранием токенхолдеров через смартфоны.

Какова судьба наиболее неэффективного предприятия в условиях технологического дисраптора – государства? Оно хочет сохраниться, расширяться, требует больше ресурсов. Мотивируя тем, что оно нужное, что без него экономика рухнет. Вердикт выносит АЭШ: если государство ликвидировать, благосостояние всех экономических агентов вырастет. Нет ни единого товара или услуги, которую не мог бы быстрее и дешевле произвести на конкурентном рынке частный поставщик и для которой требовалось бы существование государства. Предпринимателю нужен клиент, но не грабитель. Строй, при котором существует 100% рыночная экономика без государственного грабежа, называется анархо-капитализм.

Почему люди боятся перемен? Потому что старый порядок при них разрушается. А именно на него и делается ставка. Мозгу надо опираться на нечто, чтобы планировать действия. Это нечто – структура, способ управления, порядок отношений – выбирается за основу. И во встраивание в это нечто годами вкладываются ресурсы и силы. Когда всё более-менее устаканилось, человек становится сторонником сложившегося порядка (неосознанно). Эдаким консерватором. Любые намёки на перемены, которые могут изменить его систему или сделать её ненужной, вызывают страх. Ещё бы – от системы Х зависит его жизнь, доходы, самооценка! А тут какие-то новые технологии, которые постоянно угрожают нарушить гомеостазис. Взять их всех и запретить! Не раз в жизни сами рассуждали так. А уж примеров такого образа мышления вокруг себя можем найти множество. Повторюсь – этот образ мышления не осознаётся. Человек может не быть врагом технологии. И пользоваться ею в жизни – смартфоном, мессенджером, IP-телефонией. Мысль о том, что она сделает ненужной организацию или целую отрасль, в которой работает он и тысячи его коллег, не возникает.