Каури Лесса - Золушки нашего Двора

Мест за отдельно стоящим в кабинете в углу круглым столом неизменно было пять, по количеству членов Совета. В него входили: Его Высочество Аркей, в качестве заместителя председателя Совета, Его Светлость рю Вилль, первый министр Ложвин Свин и главнокомандующий Ласурской армией герцог Ликен рю Саднес, семидесятивосьмилетний вояка, который умел слушать, делать правильные выводы и беречь солдат. Редьярд доверял ему беспрекословно, и слышать не желая об отставке, на которую рю Саднес уже не раз намекал. Пятый стул обычно пустовал, ибо место принадлежало Его Высочеству Колею, предпочитающему 'забывать' о неприятной обязанности учиться управлять государством. Король, как председательствующий, сидел в стороне — в кресле у камина, тем самым подчёркивая не только свой статус, но и беспристрастность решающего мнения. Рядом стояла скромная конторка Яна Грошека, а к столу иногда приставлялись дополнительные стулья для приглашённых. На таком устроилась сейчас архимагистр, изящно расположив вокруг пышные юбки, уже не раз ею проклятые. Речь шла всё о том же договоре с гномами — министр сопротивлялся ещё большему понижению магического морского сбора для гномов, король настаивал — подписать, наконец, этот договор стало для него идеей фикс. Впрочем, не так уж он был неправ — экспорт радужников в Гаракен открывал для экономики Драгобужья и транзитной Ласурии поистине радужные перспективы.

Его Величество вызвал архимагистра неспроста — ему нужно было авторитетное мнение, и он его собирался получить: Никорин поддерживала трон, даже, если не понимала мотивов, приведших Редьярда к тому или иному решению.

А Ники, слушая любезную перебранку короля и его министра, вспоминала утро дня, когда обрушила мешок с мукой на голову того парнишки. Убивать его она, конечно, не хотела. Вырубить на несколько часов — этого было вполне достаточно. Она закатала несчастного в мешковину и закинула на телегу, направлявшуюся в сторону Южных ворот. Совесть терпеливо молчала, придушенная тем чувством, что Ники запрещала себе так долго.

После она отправилась в порт, где, спрятавшись в тени наваленных на причале тюков, следила прищуренными глазами за суетой на борту готовящейся к отплытию 'Касатки'. Пропажу юнги обнаружили, однако ждать корабль не мог — торговые рейсы гаракенцев всегда отличались графиками, максимально приближёнными к идеальным. И когда боцман — здоровенный, лысый и красный от солнца, как рак рядом с пивной кружкой, сплюнув сквозь выбитый зуб, громко и ясно высказал пустому месту на сходнях всё, что он думает о юнге, Ники, резко выдохнув и помянув Пресветлую, вышла из тени и вразвалочку направилась к нему. Сплюнув с тем же мастерством, она сиплым голосом попросилась в команду. Ничего удивительного в этом не было — в порту всегда находились одиночки, желающие ступить на борт: отставшие от своих кораблей, скрывающиеся от правосудия или просто желающие подработать.

— Экий ты, братец, красавчик! — недовольно пробурчал боцман. — И руки-то у тебя маленькие! Такими только плоскодонок за титьки держать!

Ники подобрала валяющийся на сходнях канат и навязала узлов — учил её этому и отец, и дядька Стас, и его сыновья, ходившие в море с отцом с малолетства. Навязав, всучила канат боцману и молча уставилась на него своими невозможными глазами.

— Пойдёт, — буркнул тот и тут же взревел, аки дракон, — по местам, скатовы дети, а не то будете свои ремни на обед жрать!

Шершавые доски палубы приласкали голые пятки. 'Будет весело!' — подумала Ники, пытаясь сдержать бешеный стук сердца.

И не ошиблась.

***

Наступающие сумерки были нещадно развеяны растянувшейся по причалам цепью магов. Свадебные ладьи продолжали готовить к завтрашнему плаванию, а для этого требовался свет — как можно больше ровного и негасимого света. Плотники уже обшили корпуса кораблей алым бархатом, украсили гирляндами цветов и лент, и теперь стелили на сходни и палубы богатые ковровые дорожки.

— Замёрзла? — спросил Варгас Серафин, стоящий плечом к плечу с Вительей Таркан ан Денец.

Девушка тихонько дышала на пальцы, будто пытаясь их согреть.

Она посмотрела на него с благодарностью. От взгляда зелёных, каких-то кошачьих глаз сердце Варгаса ухнуло под причальные доски. Он так и не поговорил с ней об их отношениях после памятного бала Магического сообщества. Оба не произнесли на эту тему ни слова, хотя на другие общались, как старые друзья. С того момента как Вита, вырвавшись из объятий мага, сбежала, прошло всего несколько дней, растянувшихся для Серафина в целую жизнь.