Владислав Савин - Взлет Андромеды

— Тут все под контролем. Таким, что концов не найдешь в этом стоге сена. Как в песенке, "чихнет француз — известно кардиналу", есть подробное досье даже на кактусоводов и филателистов — но черта с два выделишь ключевое по нужному нам вопросу. Это ж студенты, тут нравы как в московском межвузовском городке, который есть проходной двор имени Бертольда Шварца, описанный Ильфом и Петровым. Пока могу сказать, что явных хвостов не просматривается — нет никого, кто от случившегося непосредственную выгоду получил, или имел основания на это надеяться. Так что, копаю дальше. А что, уже есть угрозы?

Пока нет. И львовские товарищи свои обязательства выполняют — меня на машине отвозят, и утром и вечером, и возле Дома Культуры милицейский пост поставлен — да и до милицейского участка всего один квартал. Я и Тамара вооружены и смею надеяться, чему-то обучены — так что от злодея-одиночки отобьемся, ну а банды, как нас авторитетно заверили, тут быть не может. И азарт, вот хочется что-то найти — чтобы Юрий ко мне относился более серьезно! Мой рыцарь говорил, что это опасно, нельзя увлекаться, голова холодной должна быть. Но мне в день второй именно это помогло.

— Эй, вам продавщица нужна? В газете писали.

Девица лет двадцати пяти, вульгарно накрашена (легкий макияж приветствую, но ярко-красные "вампирские" губы, это явный моветон). Одета безвкусно — ну кто же в одном наряде соединяет несколько разных цветовых доминант? И фасон неудачный — ноги коротковаты, туловище длинное, тут категорически не идет юбка обтягивающая бедра, а смотрелось бы или наша любимая юбка-клеш (пусть даже не солнце, но чтоб талию завысить) или "трапеция" чтоб где ноги начинаются и совсем скрыть. Двигается с грацией бегемота — вот приучил меня Юрий у любого нового человека пластику оценивать, на предмет, насколько он опасен в рукопашной — конечно, от этой особы ничего такого не жду, но уже инстинкт. А обращаться ко мне на "эй" — я такое бы лишь от считанных людей стерпела бы, например от Пономаренко, от Анны, от моего мужа — и то, если бы провинилась и заслужила. Иначе же — как в шутку сказал Юрий, "обидеть Люсю может каждый — если успеет убежать". Впрочем, визитерша не ко мне конкретно обратилась, а куда-то перед собой произнесла, переводя взгляд на меня, на Тамару — с завтрашнего дня нам в помощь должны были прибыть еще три сотрудницы "РИМа", но пока лишь мы вдвоем. И объявление в газете о найме персонала — действительно было. Но главное, я успела заметить взгляд, который эта особа бросила на портреты в черных рамках — и тихо произнесла что-то презрительное. То есть, они (или кто-то из них) были ей знакомы?

Вспоминаю, чему нас учили на курсе психологии. Показная наглость в поведении и внешности — часто говорит не о реальной силе (уж это, точно не тот случай), а о собственной неуверенности и желании "выглядеть круче чем есть" (слова моего мужа). В то же время эта неуверенность — не "пришибленная", а агрессивная, обида на весь мир, что "мне недодали". А такие обиженные во-первых, зорко следят за всеми, кто более успешен и удачлив, а во-вторых, нуждаясь в моральной поддержке, запросто могут высказать все замеченное даже случайному знакомому. То есть, при всей неприятности, они хорошие наблюдатели и свидетели. Особенно если с ними беседовать ненавязчиво, соглашаясь с их мнением. Как Валя Кунцевич когда-то в нашей компании пел под гитару — "кому-то там не нужен нож". Да, продавщица нам нужна — проходите, присаживайтесь. Позвольте ваш паспорт, и трудовую, если есть на руках. Звать особу — Евгения Курица (вот случай, когда фамилия к человеку удивительно подходит!).

— А можно, я буду зваться — Божена? Чтоб по-европейски, культурно. Ну вы, как европейка, должны понять!

Она что, не понимает, что если я выбрала эту страну, тут мой муж, дом и дети — то у меня совсем другое мнение? При том, что я не забываю о своей родине — моя родная Италия, как и вся Европа, сейчас кажется мне слишком маленькой, замкнутой и вялой. Именно коммунистический СССР сейчас быстрее всех летит вперед, увлекая за собой всю цивилизацию. Если удастся то, о чем мы мечтали с Ефремовым и Анной. Но мне очень хочется, чтобы мои дети жили, если не в мире "Туманности Андромеды", то хотя бы в его преддверии — а не в толерантной мерзости сатанинского века той истории. Но этой курице о том знать вовсе необязательно! Простите, а вы когда-нибудь работали с модным товаром?

— Будьте спокойны! Я в своем селе возле рынка росла — где мамка торговала. Отец, как с войны пришел, пил все время, и буйный делался — особенно по ночам, когда ему кошмары снились. Нас с мамкой бил и выгонял на мороз — ну а его с работы отовсюду гнали, так что все хозяйство было на мамке и на мне. В позапрошлом году отец от водки помер наконец — а мамка собрала сколько могла и меня в город отправила, в люди выйти, а то в селе беспросвет совсем. Я хорошее место искала, секретаршей к большому начальнику — один раз даже взяли, но выгнали через неделю, ну конечно, городскую лучше взять, чтобы уже с манерами. А хочется удачу за хвост ухватить — вот буду модные вещи продавать, сама оденусь как картинка. Тогда меня хоть начальник, хоть офицер замуж возьмет. Приеду я в родное село Старокурлево, это под Житомиром, в гости конечно, не насовсем, мамке покажусь, если она живая еще будет — а главное, завистницам всем накося выкуси, чтоб упали и не встали!