Владислав Савин - Взлет Андромеды

В итоге, чехи ворчат, но сами понимают, что строить из себя обиженных будет лишь хуже — и на деле стараются загладить свою вину перед победителем. На первых послевоенных выборах, в том же 1944, большинство (еще более крупное чем в той истории) получили коммунисты, и их вождь Готвальд стал премьером коалиционного правительства. Англосаксонские журналюги, с удивлением (а многие и с возмущением), описывали радостных чехов в Праге и других местах, которые говорили им на ломаном французском, реже на таком же английском (язык Шекспира до войны был меньше известен в Европе чем язык Рабле) и менее охотно на немецком: "Мы все здесь коммунисты, понимаете?!". В Москве оценили, и после плебисцита к Чехии присоединилась бывшая немецкая область Лаузиц, между Саксонией и Силезией, населённая славянским народом лужичан (или лужицких сербов), которые на предложение стать автономной областью в составе ГДР или в составе Чехии, выбрали второе. Гораздо более вкусным куском была Силезия — которая в совсем древние времена (когда у нас еще Киевская Русь была) принадлежала польской короне. Затем Польша распалась на удельные княжества, ну а в силезские города как-то постепенно оказались под культурным влиянием немцев, прибравших к рукам всю экономику. В конце XIII века Силезия перешла к Чехии, которая к тому времени и сама была изрядно онемечена. При чехах немцев в Силезии поселилось ещё больше, и Нижняя (западная) Силезия совсем онемечилась, а в Верхней (восточной) часть населения сохранила свой язык и национальность. Религия у них с XVI века в основном была лютеранская, в отличие от поляков и чехов, в большинстве католиков, сами себя силезцы не считали ни чехами ни поляками, язык у них был чем то средним между чешским и польским. В XVII веке Силезия, вместе с Чехией оказалась под властью Австрии, а в середине XVIII столетия большей частью была захвачена Пруссией, став в следующем веке провинцией Германии. Однако, уже в XIX веке, по мере роста национализма в окрестных странах, часть силезцев записалась в чехи или поляки, чтоб защититься от онемечивания.

Что до Тешинской области (кусок Верхней Силезии), то эта земля, на которой находятся залежи угля и руды, и соответственно, крупнейшие шахты и заводы, глубоко вдается в чешскую территорию, подобно клину. Также, через нее проходит важная "трансчешская" железная дорога — однако большинство населения, это поляки. И получила новорожденная Чехословакия сей лакомый кусок в 1920 году, когда Красная Армия шла на Варшаву — чехи, воспользовавшись случаем, ввели в Тешин свои войска "для предотвращения беспорядков и защиты от красной агрессии" — ну а после, уж простите, пан Пилсудский, это исторически наша земля! Поляки той обиды не забыли — и когда Чехословакию дерибанили в тридцать восьмом, то даже Гитлер мог формально оправдаться Мюнхенским договором, Польша же захватила Тешин просто внаглую, "а патаму что", не утруждая себя даже придумать законный повод. Владела очень недолго — через год немцы, проглотив уже польское государство, выкинули поляков из Тешина, присоединив эту область к Рейху.

Поляки не считали вопрос закрытым. Всего через месяц после капитуляции Германии, свежесозданные дивизии Войска Польского двинулись на Тешин, восстанавливать историческую справедливость ( прим. авт. — в нашей реальности, события июня 1945 года ). И лишь СССР, в роли "лесника, который всех разгоняет", предотвратил абсолютно реальную угрозу польско-чешской войны — брысь все под домам, сидеть тихо, и ждать, что плебисцит решит, а то товарищ Сталин рассердится. Плебисцит решил, как и ожидалось — Нижняя Силезия вся отошла к ГДР. В Верхней же Силезии голоса разделились — там, где население было не немецким, не было желающих репарации платить (а страшные слухи тогда ходили, что державы-победители в этот раз с Германией сделают — всех немцев голыми и босыми по миру пустят), и из оставшегося выбора между Польшей и Чехией, предпочли второе. Причем за Чехию проголосовало даже подавляющее большинство этнических поляков — что вызвало бешенство в Кракове (где разместилось правительство Польши до восстановления Варшавы — которому и по сей день конца краю не видно). "Верните нам наш Тешин — и нам плевать на чешские проблемы!". Да еще с угрозами в адрес "предателей" — что понятно, не вызвало у этих изменников энтузиазма подчиняться и, задрав штаны, бежать под краковскую власть. Да и уровень жизни в Чехии (намного меньше пострадавшей от войны) был выше, чем в Польше, и порядки даже в довоенной Чехословакии (где худо бедно но признавали права национальных меньшинств и религиозную свободу), были куда терпимее, чем в Польше (с её насильственной полонизацией и притеснением иноверцев). Ну а полякам требовать чего-то от товарища Сталина, помнившего свою войну 1920 года (Член Реввоенсовета Юго-Западного фронта, "даешь Варшаву" — и поражение на Висле, когда осталось совсем немного до победы) — как говорят в Одессе, "не делайте мне смешно".