Огнев Лаврентий Даниилович - [не]лишняя дружба (Рабочее название)

— Может быть, просто поцеловать его?

Щелкнула пощечина. А потом она действительно меня поцеловала... Поцелуй был нежным и долгим, самым прекрасным в моей жизни. В этот же миг исчез холод в ее глазах, они стали такими же нежными и ласковыми, как ее поцелуй.

37 число 2 месяца 24 года, 24 часа 30 минут, Нью-Портсмут, сквер у набережной Мунви

После ресторана мы немного прокатили по городу и остановились возле чудесного сквера на берегу реки. Там мы облюбовали скамеечку, и сидим, нет, не обнявшись. Но я держу руку прекрасной Глории в своей руке, и мы ведем неспешный и тихий разговор. Иногда прерываемся на поцелуи, но обнять красивая пышечка мне себя еще не дает.

— Может быть, хватит обращаться ко мне на 'вы'? Я вам не заведующий кафедрой.

— Конечно, милая Глория!

— А ты знаешь, мой милый кретин, что ты мне понравился с первого раза. Но я так терпеть не могу ваше летучее племя, что не готова была довериться такому человеку, но ты оказался таким назойливым.

— Я обычно не такой. Но ты меня сразила наповал с первого взгляда.

— Да.

— И на что был первый взгляд? На грудь?

— Нет. На лицо. Потом на волосы. Потом на грудь.

Опять пощечина. И снова поцелуй!

— Врешь. Я твой взгляд прекрасно помню!

— А вот в компенсацию за твои пощечины, я тебя обниму! Теперь не отвертишься!

Нет, я не просто ее обнял, теперь моя милая красавица сидит у меня на коленях, я крепко-крепко прижал ее к себе, как сжимаю в руках штурвал 'Глории'. Она ответила еще одним ласковым поцелуем, а я как тот самый кретин сижу и глажу ее чудесные волосы.

37 число 2 месяца 24 года, 25 часов 50 минут, Нью-Портсмут, сквер у набережной Мунви

— А почему у тебя такая странная фамилия, Дункан? Вообще, ты обещал рассказать о себе.

— Раз обещал, слушай, это надолго! Это не только 'сто восемьдесят семь, девяносто, двадцать семь, родом из Санкт-Петербурга'

— Надеюсь последнее число это твой возраст, а не что-то еще? — смеется, а глаза сверкают...

— Возраст конечно, а ты что подумала.

— То и подумала, малыш. Я тебе старше на три года. Как ты сказал — 'сто семьдесят два, девяносто, тридцать, родом из Нефтеюганска'. Рассказывай, обещал же!

И я поведал ей о себе. О своем деде шотландце, о своей жизни за ленточкой и о том, как здесь оказался.

— И вот я решил взять вместо фамилии имя своего деда, так для европейского уха привычнее звучит. А теперь твоя очередь. У тебя тоже фамилия необычная. Тебя в школе Кисой не дразнили?

— Нет, не дразнили. Я уже когда паспорт получала, взяла фамилию отчима. Он очень достойный человек и достойно меня воспитал, и я горжусь этой фамилией.

— А Кисой тебя можно будет называть.

— Когда захочешь получить пощечину, можно.

— Какая ты строгая! Все еврейки такие?

— А я не еврейка, я донская казачка. А вот мой отчим еврей и всегда мечтал, чтобы я за еврея замуж вышла. Говорил 'такая девушка будет украшением нашей нации'.

— Ты для любой нации украшением бы была. Донская казачка, ничего себе!

— Жаль, что ты на полтора года опоздал, когда у меня все на месте было, вот тогда была украшением.

— А мне не жаль. Я тебя нашел, и теперь никому не отдам.

— И не бросишь?

— Обещаю.

— Не верю. Завтра ведь уедешь в свой Порто-Франко.

— Я тебя украду. А хочешь, я сюда перееду, все равно искал не такое пыльное место?

— А хочу! Только обычно пилоты не приходят, когда их зовут.

— А я уже пришел. У тебя когда отпуск?

— Пока не предвидится. Что ты задумал?

— Я не хочу расставаться с тобой на то время, что мне нужно, чтобы перебраться сюда.

— К сожалению, придется. Обещай, что все сделаешь быстро.

— Обязательно. Я просто сделаю все постепенно, чтобы не улетать надолго — сначала свои вещи привезу, потом отправлю машины. А самолетные дела пусть пока пылятся в Порто-Франко, буду забирать с порожними рейсами.

— Когда тебе надо лететь?

— Завтра после обеда. Мне нужно будет два дня, потом я вернусь.

— Я буду ждать. И только посмей задержаться, я же с ума сойду!

— Я не буду мучить тебя ожиданием. У меня только одна просьба — подыщи нам с тобой уютный дом.

— Мы можем жить в моей квартире, нам с тобой хватит места.

— Я настроен серьезно, я же романтический дурак. Хочу, чтобы у нас был дом с большой спальней, с огромной ванной, кабинетом и библиотекой. У меня остались деньги из заленточных запасов, мы можем себе позволить уютное гнездышко. Будешь моей романтической дурой?

— Буду! — теперь она крепко стиснула меня в своих объятиях, а ее глаза светятся счастьем. Вот ведь как все быстро бывает... Три с лишним месяца мучились, а теперь все в один день.