Анатолий Агарков - Как я стал Богом

Хозяйка квартиры скрылась в спальне. Явилась в домашнем халате.

— Кофе хочешь?

— Если только за компанию.

Мирабель вышла из кухни не с двумя дымящимися ароматом чашками на подносе, а с никелированным пистолетом, уставившимся в мой лоб чёрным зрачком ствола.

— Извини, — сказала, присаживаясь на тахту, — мне так удобнее. Так о чём ты хотел со мной поговорить?

Я проглотил растерянность, как комок в горле. Ну, раз человеку так удобнее....

— Мир, в котором я живу, прекрасен — там нет вражды и злобы, безудержной погони за жёлтым дьяволом. Все люди счастливы и заняты любимым делом.

— Читала о таком у братьев Стругацких.

— Если угодно. Я одинок в том мире, ты в этом — почему бы нам не соединить наши судьбы? Я буду любить тебя, Мирабель.

— Не расслышала — я что получу с этого союза?

— Я буду любить тебя.

— И только то?

— Мы родим ребёнка и воспитаем его.

— Врёшь ты всё.

— Что мешает проверить?

— Лучше пристрелю, и газеты напишут: "Судья Забелина обезвредила опасного преступника".

— Тебе нужна такая слава?

— Развлечение.

— Не боишься гнева Фемиды, застрелив невиновного?

— Неповиновение представителям власти, сопротивление, нанесение телесных повреждений, незаконное проникновение в чужое жилище, шантаж.... Да тебя, дорогой, на всю десятку строгача можно размотать.

— Признание в любви, по-твоему, шантаж, а что тогда отравление?

— Вот видишь, ты всё-таки пришёл обвинять.

Ствол пистолета, глаз Мирабель и мой лоб сошлись на одной линии.

— Странно жизнь закручивает сюжеты — в той жизни ты спасла меня, пожертвовав собой.

— Время платить по счетам. Ты унесёшь в могилу мою тайну.

— Ты больна, любовь моя. Доверься, я излечу тебя.

— Ты неплохо держишься — не ползаешь в ногах, вымаливая жизнь.

— Ты не сможешь убить меня.

— Смогу, не сомневайся.

— Если ты нажмёшь курок, ты убьешь не меня — саму Любовь. Ради всего святого убери пистолет. Что мне сделать, чтобы ты поверила?

— Как загнул! Хочешь жить? Поползай на коленях: я тебя всё равно пристрелю, но минутой раньше, минутой позже — есть ведь разница.

Смотрел в глаза напротив, полные стального блеска и решимости, даже злорадства (над чем?) и засомневался, к чему мои разглагольствования — она исполнит задуманное.

— Хочешь денег, Мирабель, много денег?

— Откупиться желаешь?

— Спасти двойника. У него в кармане изобретение на Нобелевскую премию, а за спиной ментовские ищейки, тобой кстати натравленные. Помоги ему выпутаться из передряги. Поверь, Алексей Гладышев в долгу не останется.

— В каком, говоришь, кармане? Выкладывай.

Я выложил арбузную семечку на подлокотник кресла.

— Издеваешься?

— Отнюдь. Из этой семечки вырастет нестареющее растение.

— И в чём соль?

— За это открытие гарантирована Нобелевская премия.

— Ерунда.

Зрачок пистолета настырно сверлил мой лоб.

— Мы жили в доме под платанами у самого моря. После твоей смерти в нём завелись две кошки. Думал, в чёрную воплотилась Костина душонка, а оказывается это две твоих половинки. Мне повезло там: я был знаком со светлой.

— Теперь и с тёмной.

— И жалею об этом. Позволь мне уйти

— Куда ты собрался, Гладышев-младший? Если за смертью, то она здесь.

И в тот момент прозвучал выстрел, негромкий, как хлопок шампанского.

Едва уловимое движение головы, и пуля, минуя цель, застряла в спинке кресла.

— Неужели ты не поняла, меня невозможно убить: я — человек другого измерения. Разве только....

Отстегнул с руки серебряный браслет. Зачем? Быть может, очищал душу перед той, из-за меня погибшей Мирабель.

— Теперь стреляй.

И прозвучал второй выстрел.

Пуля пробила грудную клетку и остановила моё сердце.

Прибывший эксперт следственной бригады констатировал мгновенную смерть на месте преступления, ибо разыскиваемый органами правопорядка гражданин Гладышев А. В. незаконно проник в квартиру судьи Забелиной М. С. с целью.... Ну, явно не благотворительной. И был застрелен бдительной хозяйкой.

После проведения следственных мероприятий, труп погрузили в скорую и отвезли в морг. Следующим днём туда проник инструктор перемещений и забрал из бренных останков в контактор мою страждущую душонку.

Вот я на диванчике флаера, на руке оптимизатор, Билли в сознании.

Ворчит:

— Довыпендривался — угробил парня. Как биолог ты ему в подмётки не годишься. Такой гений, такой гений...!

Что сказать? Все там будем — цинично. Молчу — пусть выговорится. Даже поддакиваю: