Дед Маздай - Гривар

Осталось понять, почему я всё ещё ничего не вижу. Хотя, если верить носу:

— Ошка, убери хвост, — хриплым голосом произнёс я.

Барса тут же тихо ойкнула, и пушистые шоры исчезли, позволяя мне разглядеть стерильно жёлтый потолок. Именно «стерильно жёлтый», назвать этот абсолютно чистый, гладкий, без сучка, задоринки или другого изъяна потолок ровного светло-жёлтого цвета я никак не мог.

Ну что ж, по крайней мере, мы не в средневековье и не в радиоактивном постапокалипсисе. Уже одно это не может не радовать.

— А где мы? — приподнявшись на локте — тело постепенно отходило, и боли от движения я почти не почувствовал — спросил я, попутно оглядывая помещение.

Без окон, без дверей полна жопа огурцов. Желтый потолок, жёлтый пол, жёлтые лавки вдоль жёлтых стен. Спасибо, что не мягких, а то на языке уже так и вертится «жёлтый дом». Откуда идёт свет не ясно, видимо, светятся сами стены и потолок. Вся наша компания здесь, и даже скарб у нас не отбирали. Хотя, что там отбирать-то? Вся электроника пережившая взрыв самодельной ЭМИ-гранаты была представлена одним наладонником Тайрос — она сама, кстати, почему-то как-то странно на меня смотрит — всё сломанное бросили там, поскольку сумка дракоши сильно похудела, из оружия остались только несколько автоматов, дробовики, к которым патронов хуман наплакал, ножи и пила. Куда же без неё. Прямо сейчас она служит подушкой дремлющей пуме.

— Всё рассмотрел? — заметив, что я закончил осматривать помещение и теперь смотрю прямо на неё, спросила Кира. — Вот мы тоже видели всё это и ничего больше.

— Ясно… — только и смог я сказать.

Видимо, в этом мире мы опять-таки не первые гости, и хозяева планеты построили на месте появления эдакую карантинную зону. И как нам выходить на контакт? И вообще хотят ли они его? Может, мы сейчас находимся где-нибудь под землёй, а вокруг нас толстенный слой бетона, и выход отсюда не предусмотрен вовсе? Так, прочь упаднические настроения и мрачные мысли! Раз уж остаётся только ждать хода со стороны местных, не совершая ничего, что могло бы вызвать у них желание оставить нас здесь навсегда.

Лучше вообще не двигаться — тем более, что боль ещё не полностью ушла — полежать, посмотреть кино:

— Кира, что вчера было?

— Уверен, что вчера? — ехидно спросила она.

— Я уже ни в чём не уверен, — ответил я. — Давай уже, показывай!

— Ну, смотри, — сказала она, отправляя мне пакет своих воспоминаний.

Я махнул лапой на попытавшегося что-то сказать Труса, устроился на лавке поудобнее, положив голову на колени Кире, и погрузился в воспоминания.

Вот уже сколько раз я смотрел чужие воспоминания, но всё равно непривычно видеть себя со стороны. Тем более, когда всё происходит так быстро: вот я был, и вот меня уже нет, а со стороны неприятеля раздаются выстрелы, крики, хруст костей и прочие звуки, свидетельствующие о том, что здесь и сейчас обрывается множество жизней. Порой весьма мучительным образом.

Вот Кира выглянула, уже не боясь получить пулю, поскольку сейчас неправильные татаны были немножко заняты спасением своих шкур. Правда, это — как я мог видеть глазами Киры, чуть ускорившей восприятие — у них получалось не очень: пули попадали исключительно в своих же; идти в рукопашную с арги было и вовсе глупо; а самые умные, которые пытались убежать, падали, сбитые с лап всевозможными тяжёлыми предметами. Порой в качестве метательных снаряд использовались лапы, хвосты и головы их товарищей, иногда товарищи целиком. Почти.

Ага, а теперь мне стало ясно, почему Тайрос со мной не разговаривает — устав от разбрасывания деталей от татан в разные стороны, я решил перекусить. Ну, а как? Боевой транс сжигает весь резерв организма за считанные секунды, а тут врагов оказалось многовато, вот я и пополнил истощённые запасы, воспользовавшись принципом «не пропадать же добру». Какая ей вообще разница? До встречи с Трусом она даже не знала, что марланы и татаны — одна и та же раса, просто с разных планет. Как она вообще сумела что-либо разглядеть?

А… понятно — вслед за Кирой и остальные вылезли из укрытия, дабы понаблюдать за кровавым зрелищем, и сейчас, привлечённая странным звуком, Кира смотрела на расстающуюся с содержимым желудка дракошу. А вот Трус сдержался, только позеленел ещё сильнее.

А избиение меж тем закончилось — последний ящер впечатался в стену, и я застыл на месте, оглядываясь и принюхиваясь, отчего все вновь сбежали за угол. А когда Кира снова выглянула, я уже лежал на полу, залитом кровью — то-то у меня вся спина в сосульках — и не шевелился.