Газета Литературы - День Литературы 143 (7 2008)

Как раз через неделю собираются мои однокурсники в Перми, прошло ведь 40 лет после окончания, страшно подумать, все пенсионеры. И медицину я люблю, была бы возможность в молодые годы издаваться как сейчас за свой счёт, вполне был бы удовлетворён, подкопил бы деньжат и выдавал на-гора книжки сто-двести экземпляров. Но жизнь не имеет вариантов. Получилось так, как получилось. В Москву меня взяли по лимиту, честно-благородно отработал врачом положенные три года, пожил в коммуналке, слава Богу и родителям, переехал в кооператив и сменил скальпель на шариковую ручку и пишмашинку, став сначала старшим редактором отдела в "ЛГ", потом хлебнув "вольных хлебов" завредакцией в издательстве "Книга", как бы аналоге знаменитой в свое время "Academia" и так далее, остановки по расписанию и маршруту.

В.Б. Но как-то же ты учился сочинительствовать, были же у тебя идеалы или просто мечтал укорениться на довольно таки скудных пажитях отечественной словесности?

В.Ш. Было всё, как у всех. Когда начинал в Перми, где каждый год всем миром обсуждалась очередная моя рукопись, и я резонёрствовал, мол, пишу на среднем советском уровне, и надо меня просто издавать, а меня ежегодно укоряли, что не приблизился пока к уровню Лермонтова и Блока. Перепечатывал по сто раз очередные стихи и рассылал их по журналам, получая чаще стереотипные отказы, но иногда, когда попадался талантливый консультант, чаще сам только-только начавший публиковаться, ответ был благожелательным и по существу. Раз выдалась возможность, помяну добрым и благодарственным словом В.Леоновича и К.Левина. С последним у меня была даже чуть ли не двухлетняя переписка. Главной же поддержкой было неукротимое самообразование, в областной и городской библиотеках прочитал-переворочал целые монбланы и эвересты. Давно столько не читаю. Переписывал от руки и перепечатывал на машинке полностью книги "Русская поэзия" Ежова и Шамурина или "Письма о русской поэзии" Н.Гумилева, раннюю и среднюю прозу Пастернака, американский трехтомник О.Мандельштама. Позже уже появилась возможность приобрести подлинные издания и поставить на домашнюю полку. "Благословляю первый шаг и тот надрывный дых, когда нашла моя душа учителей своих". Затем были добрые письма от Е.Винокурова, А.Межирова, П.Антокольского, кому самый нижайший поклон, Т.Глушковой. Визиты к Тарковскому, Самойлову, В.Соколову и Л.Мартынову, хотя никогда не втирушествовал. Вот и сейчас живу довольно одиноко, только посещаю редакции, которые что-то публикуют или заказывают. Главная жизненная задача — издать всю написанную прозу.

В.Б. А ощущаешь ли ты как-то своё поэтическое поколение, вот "шестидесятники" вроде так и ввалились мощной ватагой, а наше поколение как-то подкачало, хоть и стоим давно "на роковой очереди", а до сих пор как-то недопроявлены тенденции и характерные особенности припозднившейся генерации?

В.Ш. Конечно, поколение есть, может быть, не столь яркое и мощное, как предшественники, а чего собственно ожидать — общего сплачивающего испытания не случилось, ярких миражей политики не сотворили, а уж предтечи наши потоптались на душах и судьбах преотменно. Да и критики-одногодки (это и в твой огород камень, Володя) занимались в основном обслуживанием предшественников. Так называемые "обоймы" что в советское время, что сейчас — чаще от лукавого. Читать ведь многим некогда и незачем, надо успевать только свои построения проталкивать, но уж если кто всерьёз прочтёт, то найдёт и поколение, и отдельных покрупневших представителей.

Впрочем, в России много писателей и не надо, на одно столетие вполне хватит пяти-десяти, а у нас каждый год не по одному гению каждая литературная тусовка объявляет, только что-то пройдёт пара-тройка лет и как-то рассасывается явление. Господи, какие только светочи ума блистали в 60-е, 70-е, 80-е, 90-е… Вот уже XXI век свою "десятку" заканчивает, поглядываю я журналы-"толстяки", а там "однаробразно" и "дорогойченко".

Назову недавно ушедшего Толю Кобенкова, в приличного литератора выписался, иногда почитываю своего однокурсника-читинца М.Вишнякова, из моего же семинара вышли М.Синельников (пусть он и недоучился), Т.Реброва, Н.Орлова. А уж самый знаменитый однокурсник, пожалуй, Г.Остер, о чём в институтское время никто и не предполагал.

В.Б. Не пора ли писать мемуары?

В.Ш. Пора-то пора, но пока нас ещё много и у каждого своя версия. Тут погодить надо, мемуары ведь тоже художественные штуковины, для них и вдохновение нужно, и издательский заказ, и определённый навык.

Читать дальше