Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 22

Но вот интеллектуально «Левиафан» хорош. Особенно его начало — представление о том, «что все автоматы (механизмы, движущиеся при помощи пружин и колес, как, например, часы) имеют искусственную жизнь». Наивно? Но ведь это писано в те годы, когда друг Гоббса аббат Мерсенн пытался запустить пушечное ядро на орбиту спутника земли... И далее — представление о государстве, Левиафане, как об объекте искусственной жизни, созданном искусством человека. То что дальше — это историкам политической философии. Пусть сегодня bella omnia contra omnes, война всех против всех, с которой началась человеческая история, кажется более правдоподобной, — в свете находок обглоданных прачеловеческих костей в прачеловеческих же становищах, — чем сторонникам либерального «естественного состояния» Локка. И пусть идея блага, достигаемого подчинением власти, не привлекает после тоталитаризмов ХХ века. Всё равно — идея о подобии социальных структур живым существам золотыми буквами вписана в историю науки.

Ну, и под конец вспомним, что перед крахом СССР появилась тенденция рассматривать тогдашний аппарат управления как некие «големы», объекты искусственной жизни — ну, например, в самиздатовской статье А. Лазарчука и П. Лелика «Голем хочет жить» http://lazandr.lib.ru/web/books027.html. Идея забавная, но отводящая внимание от конкретных людей, сначала управлявших, а потом и — владевших собственностью. Когда то Бернард Рассел отметил, что в передовых странах практика ведет за собой философию, а в странах отсталых чужие теории определяют практику...

К оглавлению

Опубликовано25 июня 2010 года

Достаточно давно, чтобы я позабыл не только день, но и год, попалась мне статья, в которой самым нещадным образом клеймили немецкого писателя-приключенца Карла Мая. Май, человек разнообразных талантов, сочинял и вестерны, не покидая родного фатерланда. И сочинял удачно, издавался огромными по тем временам тиражами, соперничая с Эмаром, Буссенаром и Майном Ридом. Но критик раздраконил его тесты до междометий. И скучны-де они, и легковесны, и неправильны, а главное – романы эти в школьные годы читал Адольф Гитлер, который привязанность к Карлу Маю пронёс через всю жизнь. На его любимой книжной полке всегда стояли томики индейской серии писателя, и в короткие часы отдыха Гитлер перелистывал страницы, знакомые с детства.

Однако!

Карл Май, как источник и составная часть национального социализма – это крепко. Самого Мая я тогда не читал, не попадался, однако вместе с миллионами других пацанов любил смотреть приключенческие фильмы про Верную Руку – друга индейцев, про Виннету — вождя апачей и про сокровища Серебряного озера. Неужели захватывающие истории о благородных индейцах и их бледнолицем друге могли породить такое явление, как Гитлер?

А вот Володя Ульянов в детстве очень уважал Гарриет Бичер-Стоу, историю которой о дяде Томе и его хижине считал лучшей в мире. Потом, став постарше, оценил Чернышевского, роман «Что делать» рекомендовал каждому, у которого обсохло на губах молоко.

Третий прочитал «Щит и Меч» – а в результате стал президентом, бери выше – Президентом с Большой Буквы. А не попадись ему эта книга вовремя? Или он посмотрел фильм? Все равно, в начале-то был текст.

Помню, еще раньше, в полуосознанном детстве читал я книжечку о насекомых. Если гусеница питалась одним видом травы, то по прошествии времени она – через стадию куколки, естественно, – превращалась в роскошную бабочку желтого цвета, а если травой другого вида, то в итоге выходил невзрачный серенький мотылек. Сколько потом я ни искал эту книжку, все безуспешно. Как найти, не помня автора и названия? Не нашёл и по сей день. Возможно, автор был сторонником теории академика Лысенко, возможно, это просто была сказка, аллегория, где трава символизировала воспитание, а облик бабочки соответствовал результату воспитательного процесса.

Что, если будущее маленького (в смысле – очень молодого) человека действительно зависит от прочитанных книг? Иосиф Бродский даже рекомендовал, выбирая президентов, ориентироваться на список поглощённой литературы. А вспомним известные строки Высоцкого: «Значит, верные книжки ты в детстве читал»...

Маленькая гусеница прилепится к книге, как к листку, порыв ветра этот листок сорвет и понесёт. Далеко ли, близко, зависит от случая. И гусеница вдруг окажется в совершенно новом для себя месте, где и превратится в Председателя Совета Народных Комиссаров, Первого Консула или простого Президента. Если, действительно, дело так и обстоит, стоит подумать, какие книги давать детям читать обязательно, а какие столь же обязательно запрещать.