Анатолий Клёсов - Интернет - Заметки научного сотрудника

Как хотите, так и понимайте.

«Дошло до того, что… ВОЗ… наконец официально признала, что побочные действия лекарственной терапии и врачебные ошибки сегодня являются уже четвертой причиной смерти в развитых странах. Впереди лишь инфаркт миокарда, инсульт и рак», – негодует автор. Да, увы. Есть конкретные предложения?

Могу привести другую статистику. Четыре основные причины смерти от несчастных случаев в США (в последний год): автомобильные аварии (44 700), падения – да, тривиальные падения (21 200), отравления (25 300), утопления [как это по-русски, когда тонут?] (3800). Смертей от огнестрельного оружия значительно меньше (680). А смертей от раковых заболеваний – 559 888. Есть конкретные предложения? Только чтобы конкретные, пожалуйста.

Почти последнее. Я сам занимаюсь противораковыми лекарствами. Занимаюсь, правда, не как лечащий врач, а как исследователь. Я разрабатываю препараты углеводного (полисахаридного) характера, которые призваны снижать побочные, токсические эффекты химиотерапевтических препаратов, и в то же время, если повезет, усилить их противораковое действие. Для этого мы изучаем рецепторные системы на поверхности раковых (и здоровых) клеток, пытаемся создать системы эффективной доставки лекарства в раковые клетки, найти пути снижения эффективности сопротивления раковых клеток лекарствам (в частности, подавления механизма так называемой множественной резистентности клеток к лекарствам, если я правильно перевожу это на русский язык. По-английски эту звучит multiple drug resistance). Естественно, если нам повезет создать полноценное и эффективное лекарство – я не буду возражать, если мы получим немалую премию за успех. Вполне вероятно, что такая премия может составить десятки миллионов долларов на активных разработчиков, или порядка одного процента от годовой продажи одного из наиболее успешных лекарств (блокбастеров, как их здесь называют). Но это никак не попадает под размашистую категорию «перекачки астрономических сумм из карманов налогоплательщиков в бездонные карманы международного фарма-медицинского картеля», в терминологии автора статьи. А также что мы собираемся «ежедневно осознанно приносить тысячи человеческих жизней в жертву безмерно циничному и бесчеловечному бизнесу». Если сам автор работает безвозмездно – честь ему и хвала. Но зачем же так активно чернить здравоохранение и людей, работающих в этой области, – ума не приложу. Точнее, я догадываюсь, зачем, но не хотелось бы в это верить.

К тому же нам эти миллионы приходят вовсе не от налогоплательщиков. А от людей, желающих перехватить будущие прибыли (если таковые будут) от продаж будущего лекарства (если таковое будет). Лекарство производить и продавать будем уже не мы, не наша компания, не мой здешний университет. Наша задача не в том. А в том, чтобы лекарство создать, разработать, проверить, испытать, показать, что оно вылечивает раковых больных, в том числе и запущенных. И если не вылечивает, то хотя бы заметно продляет их жизнь. Многих больных горячо устраивает и это. Да если бы мы знали, что «альтернативные» подходы автора статьи действительно работают и удовлетворяют научным критериям (это – ключевое место здесь), да неужели бы мы не схватились за них? Но – увы… слова есть, цветные картинки, логика объяснений задним числом, или, наоборот, логика объяснений, какое лекарство ДОЛЖНО БЫТЬ – всё замечательно. Но хотелось бы не только шашечки, хотелось бы ехать.

Возвращаясь к нашей компании, для примера – пока мы проводим клинические испытания лекарства, причем – по условию испытаний – на фактически безнадежных раковых больных. Не на тех больных, которых мы бы захотели отобрать, а на тех, кому не помогла хирургия, не помогла радиационная обработка и не помогла химиотерапия. Всё. Ожидаемая продолжительность жизни – зачастую примерно три месяца. Хотелось бы знать, какая статистика оказалась бы у автора статьи с этими больными. Наша статистика – у 45 % больных болезнь стабилизировалась (в ходе срока клинического исследования). За что же нас так хаять? Может, лучше работать вместе? Но пока не получается, язык там другой (см. Формулу Жизни выше).

Кстати, наша компания, как и сотни других, оплачивает клинические испытания лекарства на этих самых почти безнадежных раковых больных. Примерно по 40 тысяч долларов на каждого больного. Сто больных – четыре миллиона долларов за испытания вынь да положь. И не из кармана налогоплательщиков. Одни скажут – хорошее дело. Больные получают лечение бесплатно. Другие скажут – хапуги. Платят тысячи сейчас, чтобы получить большие миллионы потом. Всё зависит от установки комментирующего. Правда, потом больших миллионов может и не быть (вероятность – порядка малой доли одного процента), а вот тысячи и тысячи сейчас выкладывать за испытания приходится непременно.