Анатолий Клёсов - Интернет - Заметки научного сотрудника

Так вот, начало 1970-х годов. Корпус «А», четвертый этаж, комната 408. Отдел биокинетики. Он состоял из трех комнат – кабинет заведующего отделом И.В. Березина (комната 407), 428-я и наша, 408-я. Я сижу за столом, обрабатываю данные эксперимента. Мой дипломник, студент пятого курса Витас Швядас, забравшись на стул, залезает рукой до плеча в нутро перегоревшего дистиллятора воды, подвешенного высоко на стене. Швядас – спортивная знаменитость факультета, баскетболист, член сборной химфака. Еще один дипломник, Веня, сидит на табуретке и наблюдает за Витасом. Мне приходит в голову шутка, достаточно жестокая – напугать Витаса, балансирующего на стуле, с рукой в электрической сети, пусть в данный момент отключенной.

А. Марголин (слева) и В. Торчилин (справа). Бостон

Я сильно хлопаю рукой по столу и громко восклицаю, что-то вроде «а!!!». Витас невозмутимо продолжает ковыряться в проводах, а Веня падает с табуретки. У этой истории есть три обстоятельства. Во-первых, мне до сих пор неловко за эту «шутку», настолько неловко, что до сих пор ее помню. Во-вторых, по причине, видимо, совсем не связанной с более слабой нервной системой Вени, его на кафедре не оставили, а Витаса – оставили. В третьих, Витас ныне доктор химических наук, профессор, и еще двадцать лет назад стал лауреатом Государственной премии СССР. Как раз за работы по ферментативному синтезу антибиотиков, о чем я упоминал выше. А дипломник Витаса и далее мой аспирант Алексей Марголин сейчас живет недалеко от меня в том же городе Ньютоне, в штате Массачусетс, и является вице-президентом биотехнологической компании в соседнем городе Кембридж, тоже пригороде Бостона. Им всем я в свое время читал в МГУ лекции по ферментативной кинетике, хотя был сам всего на два-три года старше.

Среди моих студентов был Александр Клибанов, тоже года на два моложе меня. Он уехал в США в 1977 году, сначала в Сан-Диего, затем перебрался в Бостон и стал работать в Массачусетском технологическом институте, или MIT. Сейчас он дважды академик – член Национальной академии наук США и Академии инженерии США, заведует довольно крупной лабораторией в МIT. В связи с ним примечателен следующий давний эпизод. Я узнал о том, что Саша уезжает из Союза, от кого-то другого. Мы тогда работали на строительстве здания нашей кафедры химической энзимологии в парке, прилегающем к главному зданию МГУ, рядом с биофаком, и кто-то из работающих со мной на крыше сотрудников мне об этом сказал. Я был поражен – почему другие знают, а я нет? Саша ведь мой приятель… Кстати, в то время я был невыездным и всего как два года назад вернулся из США. По последующему признанию Саши, именно мои рассказы о США окончательно укрепили его решение уехать. Я купил торт и поехал к нему домой. Саша, говорю, что за тайны такие – от меня? – Да, – отвечает, – я не говорил умышленно. Вот представь, начнут тебя таскать в связи с моим отъездом. Знал? – спросят. А ты честно ответишь, что не знал. И прикидываться не надо будет.

Интересны обстоятельства, при которых Саша раскрыл свои планы отъезда. Его вызвал наш заведующий кафедрой И.В. Березин, к тому времени декан химического факультета и член-корреспондент АН СССР, и сообщил о том, что скоро Саша получит повышение от младшего до старшего научного сотрудника. – Не надо, Илья Васильевич, – сказал Саша. И.В. Березин поразился – в чем дело, почему нет? – Понимаете, – говорит Саша, – я вот-вот подам заявление на отъезд за рубеж. Для вас лучше, если я уеду младшим сотрудником, а не старшим.

И.В. помолчал и сказал: «Понимаю. Спасибо, Саша, желаю успеха». Вспоминается еще эпизод, связанный с Клибановым в бытность работы его в корпусе «А», в середине 1970-х годов. К нам на только что образовавшуюся кафедру химической энзимологии пришел новый сотрудник, Алексей Егоров, биолог по специальности. Он был крайне пробивным человеком, и наш заведующий кафедрой, он же декан химфака МГУ И.В. Березин, ценил Егорова за способности выбить деньги для кафедры, стройматериалы для нового кафедрального корпуса, да и как толковый биолог Егоров кафедре был нужен. Одна проблема – Егоров был крайне бесцеремонным человеком и не обращал внимания ни на какие этикеты, свойственные академическому, да и вообще научному сообществу. Он сразу поставил себя «выше коллектива», и из-за этого у него с тем самым коллективом часто происходили трения.