Эндрю Блам - Сеть. Как устроен и как работает Интернет

Иногда ситуация бывает еще более драматичной. За несколькими исключениями, все кабели между Японией и остальной частью Азии проходят по дну Лусонского пролива, к югу от острова Тайвань. Дело в том, что Тайваньский пролив, разделяющий Тайвань и материковый Китай, слишком мелкий, и кабелям здесь постоянно угрожала бы опасность случайного повреждения рыболовецкими судами. А в Лусонском проливе есть глубоководный коридор – так называемый канал Баши шириной 190 км, пролегающий между Тайванем и островами Батанес и имеющий глубину 4000 метров. Он казался идеальным местом для прокладки кабеля.

Он и оставался таковым до конца 2006 года, когда на второй день Рождества, в восемь часов вечера по местному времени, у южного побережья Тайваня произошло землетрясение магнитудой 7,1. Оно вызвало сильные подводные оползни, которые разорвали семь из девяти кабелей, проходивших через пролив, причем некоторые – в нескольких местах. Почти 600 гигабит трафика ушло в офлайн, так что Тайвань, Гонконг, Китай и большая часть Южной Азии оказались временно отрезанными от глобального Интернета. Тайваньская компания Chunghwa Telecom сообщила, что рухнуло 98 % пропускной способности ее соединений с Малайзией, Сингапуром, Таиландом и Гонконгом. Крупные сети дрались за возможность перенаправить свой трафик по уцелевшим кабелям или послать его кружным путем через всю планету. Тем не менее торги по корейской воне пришлось временно приостановить, интернет-провайдеры в США отметили резкое уменьшение количества спама, исходившего из Азии, а один из гонконгских провайдеров публично принес извинения за медленную скорость работы YouTube – и это целую неделю спустя после случившегося. Чтобы полностью восстановить нормальную работу, понадобилось два месяца. При словах «Лусонский пролив» сетевых инженеров до сих пор бросает в дрожь.

На логическом уровне Интернет обладает способностью к самовосстановлению. Роутеры автоматически ищут оптимальные альтернативы соединения с другими роутерами и всегда находят наилучший путь. Но это может работать, только если альтернативные пути в принципе существуют. На уровне же физическом, на уровне «труб», перенаправление трафика означает прокладку нового физического пути, примитивное протягивание свежего желтого патч-корда из «клетки», принадлежащей одной сети, в «клетку» другой – так происходит, например, в здании Equinix в Токио, в точке обмена интернет-трафиком в Пало-Альто или в Лос-Анджелесе. В общем, в одном из тех мест, где находятся точки встречи крупных сетей, пересекающих Тихий океан.

Если этого сделать не удается, владельцы сетей сталкиваются с мучительной аналоговой задачей вытягивания кабеля со дна океана железными крюками. После происшествия в Лусонском проливе три корабля Tata не покидали этот район почти три месяца, поднимая кабели, сваривая их и опуская обратно, – после чего нужно было двигаться к месту следующего разрыва. Поэтому сейчас Tata планировала прокладку в этом регионе нового кабеля – первого после землетрясения, и его маршрут Купер проработал дважды.

– Мы сместились так далеко на юг, как только могли, так что, возможно, наш маршрут между Сингапуром и Японией не является оптимальным, – говорит мне Купер, сидя в своем кресле в Сингапуре. – Но если в том же месте опять произойдет землетрясение, оно нас не затронет. А если землетрясение произойдет рядом с нашим новым кабелем, остальные сети продолжат работу. Приходится принимать и подобные тактические решения.

Я внимательно слушаю его, сидя в кресле в Нью-Джерси.

Однако тактические топографические решения – это тоже экономика. Во Вьетнаме живет 80 миллионов человек, а соединения совсем слабые. Возможно, им понадобится новый кабель, осмеливается предположить Купер. Я пытаюсь представить себе этот новый кабель, вытащенный на белый песок вьетнамского пляжа. Из всех моментов в строительстве Интернета этот кажется мне самым драматическим – буквальное подключение целого континента к глобальной Сети. Я спрашиваю у Купера, планируется ли в ближайшее время «выход на берег» новых кабелей Tata . Если я буду знать об этом заранее и если они не возражают, я бы хотел при этом присутствовать.

– Вообще-то, мы именно это и планируем, – говорит вдруг Купер из телевизора.

– Где?! – восклицаю я.

И вдруг меня охватывает волнение. Что, если это будет на другом конце планеты – на острове Гуам, где находился один из крупных узлов, или в том же Вьетнаме? Что, если это произойдет в таком месте, которое не слишком-то подходит для визитов журналистов, желающих поглазеть на строительство важнейшей инфраструктуры, например в Бахрейне или Сомали? Тогда мне придется нелегко. Но Купер невозмутим.