Эндрю Блам - Сеть. Как устроен и как работает Интернет

На улице наступил редкий момент дня, когда Лондон кажется пустынным, степенным и черно-белым, но в виртуальном мире здания ощущался сумбур и хаос. Это был на удивление причудливый участок Интернета. Я понял, что имел в виду один инженер, назвавший Telehouse North «аэропортом Хитроу в мире интернет-зданий». И все же это здание было фантастически важным. Его статус интернет-центра с невероятным количеством соединений, возможным лишь в нескольких точках планеты, заставлял простить ему сломанную плитку на полу. Такой уж он есть, и изменить это практически невозможно. Жаловаться на его недостатки так же бесполезно, как на недостаточную ширину лондонских улиц.

В конце концов мы прибыли в помещение London Internet Exchange , размером с номер в отеле. Внутри было не прибрано, но уютно, на вешалке рядом с пальто, словно галстуки, висели на крюках синие сетевые кабели. Силкок провел для меня небольшую экскурсию, продемонстрировав различные виды оборудования и дав краткий обзор истории обмена. Приближалось время ланча, я проголодался, так что чуть не ушел, не заметив ее: в конце узкого прохода между стойками с оборудованием, невинно мигая, стояла одна из тех самых машин, размером с холодильник: Brocade MLX-32 , такая же, как в здании с зеркальными стенами в Сан-Хосе, Калифорния. Силкок поставил свой ноутбук на ящик с инструментами и показал мне цифры, демонстрирующие трафик. В тот миг через London Internet Exchange проходило 300 гигабит данных в секунду – из 800 гигабит общего трафика в Telehouse . Я вдруг слышу голос Пера Вестессона – так ясно, как будто он говорит со мной по телефону.

– В общем, «гига» – это миллиард, – произносит он.

Миллиард кусочков света.

Подводный телекоммуникационный кабель под названием SAT-3 пролегает от юго-западных границ Европы вдоль атлантического побережья Африки, соединяя Лиссабон с Кейптауном в Южной Африке и совершая по пути остановки в Дакаре, Аккре, Лагосе и других западноафриканских городах. Кабель был пущен в эксплуатацию в 2001 году и сразу стал самым важным – и чрезвычайно неэффективным – соединением для пяти миллионов интернет-пользователей Южной Африки.

SAT- 3 имел относительно низкую пропускную способность – в нем было всего четыре оптоволоконные жилы, тогда как в самых больших и протяженных подводных кабелях их может быть до шестнадцати. Усугубляло ситуацию и то, что и без того скудные возможности кабеля совсем ослабевали, обслужив по пути нужды восьми стран, подключенных к SAT-3 на его пути в Кейптаун. Пропускная способность кабеля в Южной Африке была словно напор у душа, установленного на чердаке. Характерной чертой «кризиса пропускной способности» в ЮАР была, помимо всего прочего, непомерно высокая стоимость интернет-услуг.

Больше других эта проблема волновала Эндрю Алстона. Как главный технический директор TENET , сети университетов Южной Африки, Алстон полностью зависел от SAT-3 с самого момента запуска кабеля в эксплуатацию и вынужден был покупать все большие объемы трафика, чтобы удовлетворить растущие нужды всей академической системы. К 2009 году Алстон платил шесть миллионов долларов в год за 250-мегабитное соединение.

И тут появился новый кабель – SEACOM . Он проходил вдоль восточного побережья Африки через Кению, Мадагаскар, Мозамбик и Танзанию, потом сворачивал на Мумбаи, а затем снова поворачивал обратно на запад и через Суэц достигал Марселя. Алстон заключил договор на аренду 10-гигабитного соединения – это было в сорок раз больше того, что он получал от SAT-3 за ту же цену. Но у этого канала была очень специфическая география: он соединял точку, в которой кабель выходил на сушу, – прибрежную деревушку Мтунзини в сотне миль от Дурбана – напрямую с лондонским Telehouse , где TENET уже была подключена более чем к сотне других сетей. Алстону нужно было самостоятельно установить последнее соединение между Мтунзини и Дурбаном, где находился его ближайший роутер. На то, чтобы проложить все необходимые кабели и настроить оптическое оборудование, потребовалось сорок часов чистого времени. Наконец все было готово, и Алстон сидел на полу рядом со своим оборудованием, когда замигала лампочка, говорившая, что соединение активно – все 10 000 миль до Лондона. «Было, кажется, 16:30 – далеко за полдень, и вдруг – бабах! – я увидел оба конца соединения», – вспоминает Алстон. Он попробовал запустить несколько тестов, но быстро достиг пределов возможностей своего оборудования – пропускная способность кабеля была больше, чем количество данных, которое мог сгенерировать его компьютер. Он словно пытался заткнуть пальцем нефтяную скважину.