Сергей Кузнецов: Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета

Человеком, который уговорил меня купить модем и едва ли не за руку отвел в офис Гласнета, как раз и был Куб. Чуть раньше он проделал нечто подобное в Тарту, откуда была родом его жена, — и так в Сети оказались Роман Лейбов и Евгений Горный. [1] Горный просит специально отметить, что он на тот момент был женат на старшей сестре жены Куба — и потому они с Кубом как бы родственники (здесь и далее примеч. авт.

В отличие от людей, которых он привел в Сеть, сам Куб предпочитает оставаться в тени. Будучи одним из главных идеологов Zhurnal.ru, он написал туда от силы две-три статьи. Его работа в журнале «Интернет» и в компании «Агава» тоже не сделала Куба медиазвездой. Возможно, поэтому все затрудняются определить его функцию: Кирилл Готовцев недавно назвал его «философом-программистом», некоторые предпочитают расплывчатое «директор Интернета», а редактор Настик написала на полях: «Ну да — серый кардинал».

Когда я слушаю Куба, у меня всегда возникает ощущение, что я слышу нечто невыразимо прекрасное и умное. Прекрасность меня восхищает, а невыразимость не позволяет извлечь из его слов практический смысл. Но спустя некоторое время я понимаю, что это был очень важный для меня разговор. Думаю, потому Куб и повлиял на всю историю Рунета так сильно, не достигнув вместе с тем известности Носика, Лебедева или Лейбова..

Без них русский Интернет был бы совсем, совсем другим — во всяком случае, в том, что касается гуманитарных аспектов. Вероятно, это и имел в виду Горный, сказав, что Интернет придумал Куб, — потому что без Куба наш Интернет был бы совсем другим.

Итак, Куб закончил 57-ю школу, я — вторую. Из тех же мат-школ вышло много разного сетевого народа — Тема Лебедев, Митя Манин, Миша Вербицкий и другие. В 1995 году я первым делом попытался связаться со своими старыми друзьями, уехавшими в Америку и Израиль пять лет назад. Впрочем, вскоре выяснилось, что с большинством из них нам нечего сказать друг другу. Разлука, мы знаем, длинней любви.

Это, пожалуй, было главным уроком 1995 года, когда я начал активно пользоваться своим адресом skuzn@glas.apc.org. Таинственный apc.org означал, что «Гласнет» — мой первый провайдер — был членом «Ассоциации за прогрессивные коммуникации». Мне до сих пор жаль этого адреса — он потерялся, когда я сменил провайдера.

Название «Гласнет» было — что сегодня уже неочевидно — сокращением от «Glasnost Network». Создавался он, когда «гласность» еще была на слуху, и, надо сказать, даже для меня это уже совсем мифические времена. Подлинную их историю напишут другие, а я не могу не рассказать о новогодней вечеринке 1998 года в «Русском журнале», где присутствовал его главный редактор, знатный политтехнолог Глеб Олегович Павловский. Надо сказать, Павловский уже тогда немало делал в Сети, и потому, когда он начал вспоминать, как этот Интернет начинался, я придвинулся поближе и стал слушать.

Павловский говорил прекрасное. Интонация была в точности как в известной пьесе Гоголя:

«Этот человек, миллиардер и владелец крупнейшей в Америке сети по продаже игрушек, просто дал мне номер своей карточки и сказал, что я могу все с нее оплачивать… потом он разорился, бедный». Но лучше всего была история о том, как Павловский, Джордж Сорос и кто-то из ЦРУ придумали Интернет, чтобы способствовать развитию демократии в России.

— Было, — говорил Павловский, — несколько вариантов. Интернет, Гласнет, другие сети. Мы остановились на Интернете.

До сих пор жалею, что у меня в тот день не было с собой диктофона.

В 1995 году о гласности еще помнилось, и я даже успел пару раз написать об Интернете как о средстве, преодолевающем информационный железный занавес.

Несмотря на появление в 1993 году первого браузера Mosaic, я еще застал зеленые буковки на черном экране, знакомые младшему поколению в основном по фильму «Матрица». К 1995 году уже существовали два самых знаменитых проекта раннего русского веба — «Буриме» и РОМАН (о них речь пойдет отдельно), а вот золотого века юзнетовской тусовки на scs/scr я не застал и знаю об этой — как бы доисторической — эпохе русской Сети только по рассказам старожилов. Впрочем, в нескольких англоязычных ньюс-группах я еще успел поучаствовать — в группах по культовому кино и по Энн Райс, которую я тогда очень любил (а в России ее почти не знали).

Иными словами, в 1995 году я был образцовым потребителем — я читал и вел переписку. В 1996 году я начал обживать сеть профессионально — сделал свою первую персональную страницу и начала писать об Интернете и для Интернета.