Николас Карр - Стеклянная клетка. Автоматизация и мы

Приглядимся теперь к косе. Это очень простой, но весьма занятный инструмент. Изобретенный за 500 лет до новой эры римлянами или галлами, он состоит из искривленного лезвия, выкованного из железа или стали, прикрепленного к длинному деревянному стержню – косовищу. Приблизительно на середине длины косовища находится выступающая рукоятка, позволяющая работать с ним двумя руками. Коса – это усовершенствованный серп (еще более древнее сельскохозяйственное орудие), у которого приблизительно такое же лезвие было прикреплено к короткой рукоятке. Серп был изобретен еще в каменном веке и сыграл выдающуюся роль в развитии сельского хозяйства, а значит, и всей цивилизации. Коса стала новаторским изобретением, потому что длинное косовище с рукояткой позволило косцу работать, не нагибаясь к земле. Косить траву и злаки стали быстрее, и сельское хозяйство сразу сделало большой шаг вперед.

Коса повысила производительность крестьянского труда, но ее благотворное влияние невозможно измерить только эффективностью. Коса намного удобнее серпа. Вместо того чтобы на коленях или на корточках ползти по полю или лугу, крестьянин мог теперь, работая, идти по земле обычной походкой, используя для косьбы силу торса. Она стала помощницей, но одновременно и орудием более квалифицированной работы. Это – пример модели человечной технологии, инструмента, который увеличивает производительность общественного труда, не лишая человека возможности ощущать и действовать. В стихотворении «Косьба» Фрост отчетливо показывает, как обостряет коса восприятие мира человеком. Человек, работающий косой, тяжко трудится, но он при этом многое и познаёт. Как ни парадоксально это звучит, она является орудием не только телесного, но и умственного труда.

Но не все технологии оказывают такое благоприятное воздействие. Некоторые из них отучают людей от квалифицированных действий. Цифровые технологии компьютерной автоматизации, вместо того чтобы побуждать к проявлению наших талантов, расширять восприятие и возможности, часто производят противоположный эффект. Они разработаны для того, чтобы отрезать человека от реального мира. Это – следствие преобладания технологически-ориентированных программ, ставящих превыше всего легкость работы и ее эффективность. С появлением таких технологий компьютер стал посредником и в нашей личной жизни, его виртуозно запрограммировали на то, чтобы он безраздельно владел нашим вниманием. Многие люди на своем опыте убедились, что компьютерный экран притягивает не только удобствами, но и развлечениями, которые он предлагает [14]. На этом экране всегда что-то происходит, и мы в любой момент можем присоединиться к зрелищу, не прилагая к этому никаких усилий. Однако монитор компьютера, несмотря на все его соблазны и искушения, сужает среду нашего обитания. Быстро сменяющие друг друга, эффектные, чистые и яркие картинки открывают нам лишь тень реального мира.

Все это верно даже в отношении наиболее правдоподобных имитаций пространства, наблюдаемых нами в приложениях виртуальной реальности. Например, в играх, системах автоматизированного проектирования, трехмерных географических картах и устройствах, используемых хирургами и другими специалистами для слежения за действиями роботов. Искусственное изображение пространства может служить адекватным стимулом для зрения и в какой-то мере слуха, но лишает нас ощущений других модальностей: тактильных, обонятельных и вкусовых. Кроме того, во время работы с компьютером наше тело сильно ограничено в подвижности. Проведенные на грызунах исследования, результаты которых были опубликованы в Science в 2013 году, указывают на снижение активности клеток, когда животные ориентируются в генерированных компьютером ландшафтах, по сравнению с активностью этих же клеток, когда подопытные животные перемещаются в реальном мире [15]. «Половина нейронов выключается», – сообщает нейрофизиолог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Майянк Мехта. Он считает, что снижение мозговой активности, вероятно, происходит из-за отсутствия в цифровых имитациях пространства [16] «ближних сигналов»: запахов, звуков и шероховатостей, обеспечивающих идентификацию определенного местоположения. Польский философ Альфред Кожибский однажды заметил: «Карта – это не местность, которую она отражает» [17]. Виртуальная картинка пространства тоже не является изображаемой на ней территорией. Входя в стеклянную клетку, мы оставляем на пороге бо́льшую часть нашего тела, а это не освобождает, а истощает нас.