Николай Липкин - Избранный

И не сказать, что Геннадий был хорошим программистом. Скорее даже наоборот. Главным его достоинством была готовность работать за ту мизерную зарплату, которую мог сейчас платить ему Игорь. И не ныть, когда ее не получал. Не то чтобы Игорь не платил ему зарплату… Платил. Но делать это вовремя становилось все сложнее и сложнее. На сегодняшний день он был должен Геннадию уже за два месяца.

Даже будучи не самым хорошим программистом, Геннадий наверняка мог бы рассчитывать на что-то большее, на гораздо лучшую или хотя бы просто регулярно оплачиваемую работу. Но на работе надо работать. Или хотя бы приходить на нее вовремя. Чего он не умел паталогически. Может, у него был сбой в биологических часах. Или каждое утро он совершал какой-нибудь подвиг: кормил бездомных котов, вытаскивал старушек из пожара, перерезал пуповины младенцам. Но раньше одиннадцати на работу он никогда не приходил. И это при том, что жил Геннадий в самих Боровлянах, через дорогу от офиса. Первое время Игорь выговаривал ему за опоздания, кричал, урезал зарплату – ничего не помогало. Оставалось только смириться с этим, что, собственно, Игорь и сделал.

Программист как штатная единица Игорю сейчас совершенно был не нужен. Если и появлялась какая-то работа, ее проще и дешевле было отдавать на сторону, благо безработных программистов, желающих подработать за мизерные деньги, сейчас пруд пруди. Но в мозгу Игоря, где-то в подкорке, прочно угнездился страх остаться на фирме одному, без каких-либо технических специалистов. А так хотя бы можно с чистой совестью заявить заказчику, что «коммерческое предложение мы вам выставим после детальной проработки технического задания специалистами нашего техотдела».

VI

Положив трубку после разговора со Шкапчиком, Игорь тяжело вздохнул. Подобные встречи всегда заканчиваются пьянкой. С одной стороны, это хорошо – разговаривать не в служебном кабинете, где толком ни о чем и не поговоришь, а тет-а-тет в ресторане. С другой стороны, именно из-за таких «деловых» встреч Игорь не просыхал уже вторую неделю.

Только позавчера он заезжал к своему знакомому Стульскому Петру Николаевичу – директору одного из крупных заводов железобетонных конструкций – обсудить зависший договор. Документы были подписаны еще три месяца назад, но оплаты до сих пор не поступало. Стульский – пожилой мужчина наполеоновского роста. Короткие густые волосы, зачесанные назад, открывали массивный лоб с залысинами, тонкие губы никогда не улыбались, обвисшие пухлые щеки придавали впечатление управленческо-аппаратной суровости. Найденную в директорских запасах бутылку Hennessy XO они распили в кабинете, закусывая хлебом и нарезанной крупными ломтями домашней кровянкой. Когда закончилась колбаса, директор достал из глубин встроенного в шкаф холодильника полуторалитровую банку консервированных патиссонов. После каждой рюмки они по очереди вылавливали их из банки пальцами. Закончив с коньяком, они сели в директорский Land Cruiser и водитель отвез их в «Трактир на Парковой» – ресторан, стилизованный под национальный колорит.

Семь часов вечера, среда – в зале не было ни одного посетителя. Народ стал подтягиваться к девяти часам, к началу дискотеки под живую музыку. Средний возраст посетителей далеко за средний. Музыка соответствующая – застарелые хиты российской эстрады. Измученная одним и тем же репертуаром высокая блондинка с навечно приклеенной улыбкой и статный молодой человек с безвольным подбородком и широкими женскими бедрами пели в микрофон по очереди. Компаньон Игоря к тому времени как-то совсем скапустился, последние полчаса сидел неподвижно, угрюмо уставившись в одну точку. Отзывался только на очередное приглашение осушить рюмку.

Однообразные песнопения решили разбавить выступлением народного ансамбля. Вдоль барной стройки в ряд выстроились двое мужчин с музыкальными инструментами и три женщины. Женщины затянули:

По улице мостовой,

По широкой столбовой,

По широкой столбовой

Шла девица за водой…

В центр зала выскочила целая толпа танцоров в национальных костюмах. Закружились в развеселых танцах.

Петр Николаевич понемногу начал приходить в себя. После очередной рюмки, занюхав выпитое долькой маринованного чеснока, он откинулся на спинку деревянной скамьи, сложил руки у себя на животе и с блаженной улыбкой наблюдал за происходящим. Игорь затосковал. Поговорить о делах со Стульским не получилось ни в кабинете, ни здесь.