Лиза Крон - С первой фразы - Как увлечь читателя, используя когнитивную психологию

Возможно, все дело в убеждении, что если вы историей наслаждаетесь, то это автоматически означает, что история рассчитана на массового читателя и вы не слишком умны. Ирония в том, что удовольствие, которое мы получаем от хороших историй, доказывает, как они важны для нашего выживания. Еда кажется нам вкусной, чтобы мы ее съели, и точно так же удовольствие, которое мы получаем от историй, заставляет нас обратить на них внимание.

Как красноречиво выразилась Антония Байетт: «Рассказы – такое же человеческое свойство, как дыхание и циркуляция крови. Современная литература пытается покончить с историями, написание которых кажется им вульгарным, подменяя их обратными кадрами, олицетворениями и потоком сознания. Но истории присущи нашему биологическому виду, и от этого никуда не денешься» {119} 119 A. S. Byatt, «Narrate or Die,» New York Times Magazine , April 18, 1999, 105–107. .

Да и кто пытается? Плюс в том, что экспериментальную прозу тоже можно увязать с историей, на которую читателю свойственно отзываться. На самом деле лучшие экспериментальные книги именно так и написаны. А теперь вернемся к Дженнифер Иган, которая, признав, что самое главное – это читатель, желающий узнать о дальнейшем развитии событий, добавляет: «Теперь я убеждена, что, связав идеи со своевременными и интересными техническими приемами, можно сорвать джекпот» {120}.

Сорвать джекпот – значить отыскать нить повествования, которая придаст значение всему тому, что происходит в вашем замечательном эксперименте. Так что давайте вернемся к поискам тех путей, которые помогут нам это сделать.

Экспериментальная, традиционная или что-то среднее – история разворачивается сразу на двух уровнях: внутренняя борьба главного героя (об этом, собственно, и история) и внешние события (сюжет). Поэтому неудивительно, что причинно-следственные связи управляют и тем и другим, помогая им подстраиваться друг под друга и создавать неразрывную нить повествования.

1. По отношению к сюжету причина и следствие лежат на поверхности, указывая на то, какое событие логически повлекло за собой следующее: Джо лопнул блестящий красный шарик Клайда; Джо выгнали из школы клоунов.

2. По отношению к истории причина и следствие лежат на более глубоком уровне – на уровне значения. Они объясняют, почему Джо лопнул шарик Клайда, понимая, что, возможно, его исключат.

Поскольку история о том, каким образом происходящее влияет на кого-либо – например, причина, по которой Джо лопнул шарик, – важнее факта того, что он его лопнул. Коротко говоря, почему несет в себе бóльший вес, чем что . Представьте, что существует неофициальная иерархия: сначала идет почему , и оно управляет что; почему – причина, что – следствие. Например, Джо знает, что Клайд – клоун-маньяк и шарик ему нужен как приманка для маленького ребенка, которого он собирается заманить в темный угол цирка. Хотя Джо всегда мечтал «сидеть в одной лодке» с настоящими клоунами, он понимает, что никогда не сможет простить себе, если не помешает Клайду, поэтому и лопнул шарик. То есть в истории причины и следствия показывают не то, как главный герой из пункта А (учится в школе клоунов) добирается до пункта Б (уже не учится в школе клоунов), а почему он это делает. Внутренние причинно-следственные связи на уровне истории определяют развитие борьбы героя с его внутренней проблемой, которая подталкивает его к действию. Они раскрывают нам, как он осмысляет происходящее в свете своей цели и как принимает решения, благодаря которым попадает в следующую сцену.

Существует старая извечная поговорка «покажи, а не рассказывай», которая толкуется совершенно превратно и является одним из самых непонятных афоризмов о писательском ремесле.

С самого начала писателям говорят «Покажи, а не рассказывай». Хороший совет. Проблема в том, что этот совет редко растолковывают, поэтому его часто неправильно трактуют и воспринимают буквально , словно «покажи» обязательно означает визуальную картинку, взгляд снаружи, будто бы вы смотрите фильм. Поэтому, когда писатель слышит «Не рассказывай мне, что Джон грустит, покажи мне это», он часами напролет пишет, как «слезы Джона проливным дождем наводнили подвал; громадное облегчение, которое Джон испытал, освободившись от всего того, что так долго носил внутри себя, чуть не вырубило электричество и не утопило кошку». Нет, нет и еще раз нет! Не надо показывать, как Джон плачет (следствие); покажите нам, что заставило его плакать (причина).