Дмитрий Голихов - Ценности. «Пособие для чайников» по инструментальной соционике. Эссе на темы юнгианской типологии и отчасти праксеологии

Если четвертая – объектная интуиция , то это будет идеальный гармоничный мир, где не будет конфликтов, что-то на манер песен «Битлз». Это будет место, где есть огромное количество возможностей. Для кого-то это может стать переезд в США, для кого-то – фондовая биржа, для кого-то – единение с природой, музыкальные фестивали. Безумно могут любить они праздники, где наблюдается единение людей, стремящихся к гармонии. Могут верить в приметы, гороскопы, все, что может дать какие-то новости о будущем. Не переносят какой-то неопределенности, когда не ясно, чего ждать. Лучше даже пусть плохо, но зато определенно. Их тянет туда, где есть расписание, четкий план действий, где люди знают, что будут делать и когда. В Новый год – праздновать, каждое лето – ехать к родственникам в деревню и т. д. Здесь открыт путь в разные религиозные организации, так как именно религия дает ответ на вопрос: что надо делать, когда и зачем «по жизни», как достигать гармонии с миром. Зависимы от людей, которые умеют создать внешнюю гармонию: музыканты, артисты, художники. Могут свой дом превратить в место их паломничества, содержать их.

Субъектная интуиция на внушаемой: их влекут внутренне гармоничные люди, принципиальные, «отвечающие за базар». Хорошо для них – там, где бы «душа развернулась, свернулась и снова развернулась». В России, например, раньше иногда было принято не просто «идти в загул», но и цыганский табор посетить, с песнями и плясками, чтобы «на душе стало хорошо». Плохое место, соответственно, там, где на душе становится плохо, «сердце щемит в груди». Хорошим местом может оказаться внезапно штаб «движения» какого-то с четко осознаваемыми идеями, например: союз ветеранов футбола. Они избегают мест и людей, умеющих испортить им настроение. Не умеют вообще управлять своим настроением, запросто могут на кого-то накричать, им нужен кто-то, кто умеет их успокаивать. Алкоголь может выступать способом поднятия настроения, так как делает место нахождения хорошим автоматически. Если им сказать, что они честны и принципиальны, то это тоже может стать хорошим поводом признать место нахождения комфортным, а противоположное высказывание их может вынудить «покинуть помещение».

Выше мы описали характер проявления четвертой, наименее осознанной функции. Первая же, напротив, наиболее поддается контролю человека. Здесь нет уже этой пассивной позиции «лапки кверху». Наоборот, люди по ней максимально самоуверенны и упрямы. Здесь тоже есть «плюсы» и «минусы», но реакция на них больше похожа на реакцию хищника, какого-нибудь льва из клетки. Плюсы воспринимаются как должное, а минус вызывает часто неконтролируемую ярость, что кто-то посмел усомниться в могуществе человека, всех положительных качеств его сознания.

Объектная этика предстает как некоторый морализм в вопросах этики, этикета, отношений. Правила поведения в обществе: что можно, а что нельзя. Всякие социальные статусы, иерархии, нормативы из разряда «вилку надо класть слева, а нож – справа». При встрече надо, например, здороваться и улыбаться. Отклонение может раздражать и злить именно. Не поздоровался – уже подонок, например. Эдакая «манерность» из разряда романов Александра Дюма, когда малейшее отклонение от этикета становится поводом для дуэли. Эдакое ощущение гнетущее появляется, что люди – словно бы заложники исполняемых ими ролей, что социальные статусы из них каких-то рабов делают, что ли, жестко определяют им то, что можно, а что нельзя. Искренность чувств приносится в жертву этикетам. Помните проект «Окна» Дмитрия Нагиева? Как только кто-то начинал в студии вести себя недружелюбно, непозитивно как-то, агрессивно, некультурно, то прибегала охрана и выносила супостата под выкрик: «уберите это чмо». Позитивный фон отношений между людьми для них важнее, чем собственные чувства, оценки, которые загоняются в «подполье» и формируют многочисленные «скелеты в шкафу». Отношения между людьми в их представлении словно бы не меняются, один раз сложились и невозможно переубедить, что, например, жена его разлюбила или кто-то перевоспитался, из плохого стал хорошим.

Субъектная этика на первой: это уже некие искренние оценки всего вокруг и самоуверенность в них. «Ну, как я могу здороваться с этим человеком, если он пьяница, дебошир и изменяет жене?», «подарил мне розы, потому, что, небось, жена их не взяла!». Тут некий элемент «Чацкого», который всех обличает с позиции своего понимания нравственности, которая может противоречить общественной. То есть, это тоже этика, но этика «своего видения», «правдоруба». «Ну, что вот они все делают вид, что им жалко Юлечку, я вот взял и помог ей дачу построить». Некий элемент искреннего участия, «настоящих отношений», а не «этикетно-паркетных». Чувства нужно смело преподносить, демонстрировать, доказывать, независимо от окружающих нормативов. Всякие лишние этикеты часто видятся обременительными. Критика их оценок, естественно, будет злить. Если у кого-то в доме висит картина, то человек с объектной этикой на первой функции обязательно скажет, что она замечательная, просто потому, что этого требует этикет, дабы сделать приятное хозяину дома. Представитель же субъектной этики на первой, скорее, «вывалит», что на самом деле думает о ней. Их оценки, чувства редко меняются, даже если реалии уже другие, очень консервативны в этом. Моралисты в вопросах из разряда «как надо воспитывать детей», демонстрации чувств, «заботы о ближнем».