Елизавета Баженова - Деловой этикет. Почему нужно вести себя так, а не иначе

И вот в его небольшую фирму должны были приехать гости из Англии. Гостей ожидали с надеждой и нетерпением, поскольку от успешных переговоров зависело будущее фирмы. Для того чтобы не промахнуться, Николай Тимофеевич даже нанял «настоящую» переводчицу из туристического агентства, хотя его сотрудница Катя вполне прилично говорила по-английски. Сам руководитель позволил упаковать себя в невыносимый для него деловой костюм с галстуком. Повариха была отправлена на рынок за "едой для буржуев", а заместителя озадачили закупкой спиртного, потому что какая встреча без него, родимого. К назначенному часу все было готово. Гости деликатно позвонили из Москвы и сообщили, что на встречу подъедут.

И вот она, торжественная минута. Николай Тимофеевич для пущей торжественности выстроил своих сотрудников на улице перед офисом согласно росту. Переводчица упиралась всеми частями тела, но ей впихнули в руки блюдо с хлебом и солонкой. Так что она вдруг оказалась чуть ли не главным действующим лицом кошмара. Как только подъехало такси (что хозяина повергло в ступор – почему такси, а не «ихняя» машина с личным шофером?), переводчицу вытолкали едва не под колеса и она, сгорая от стыда, пошла наперерез англичанам с хлебом, солью и словами приветствия "дорогих зарубежных гостей на многострадальной русской земле" – именно так велел ей приветствовать их хозяин.

Гости не знали, что делать с хлебом, переводчица тоже имела об этом смутное представление, так что она посоветовала отломить по кусочку, а сверху посолить. Как только попробовали посолить, вся соль хлынула из солонки – кто-то забыл привернуть крышку, чтобы можно было переворачивать. Так что теперь англичане стояли, убеленные солью, а Николай Тимофеевич глядел на своих сотрудников зверем.

Гостей было трое, и видом они хозяина удивили: одеты крайне скромно, какие-то несимпатичные, худосочные, к тому же один – баба. Для себя Николай Тимофеевич решил, что баба тоже переводчица, но ихняя, а главный гость, наверное, тот, что пополнее и ростом повыше. Так что, отодвинув свою переводчицу, он шагнул к "ихнему руководителю", пожал тому руку, а потом обнял и троекратно поцеловал. Гость растерялся, но троекратное лобызание вытерпел.

Тем временем тут же, на улице, хозяев и гостей представили друг другу. Выяснилось вдруг, что возглавляет делегацию как раз дама. Николай Тимофеевич смутился… и пошел лобызать даму. Переводчица покрылась уже не румянцем, а пятнами. На свой страх и риск, она вежливо пригласила гостей войти и собиралась проводить их к кабинету хозяина, то есть для проведения переговоров, но Николай Тимофеевич возмутился: как это – гостей с дороги и сразу на ковер? Он отпихнул переводчицу и вежливо подвинул англичан к щербатой двери в другое помещение. За этой невзрачной дверью был накрыт стол. Посреди стола возвышалась батарея бутылок.

Гости от русского стола отказывались, как только могли, они и про время, которое деньги, упоминали, и про билеты на родину, но хозяин был неумолим. Они сели. А как сели, то просто так встать им никто уже не позволил. И напрасно "ихняя баба" отказывалась от «стопочки», а "сопровождающие лица" уверяли, что трезвенники и язвенники. Пить пришлось всем.

На робкий вопрос, когда же будут переговоры, Николай Тимофеевич велел перевести, что "после застолья, когда слегка все протрезвеем". Застолье растянулось на весь остаток дня и часть ночи. Переводчица к ночи переводить уже не могла, она по требованию хозяина плясала «Калинку». Протрезвели гости только к следующему вечеру, всем было нехорошо, но им – особенно нехорошо.

До переговоров дозрели только через день, кое-как их провели, договорились о новой встрече… и хозяин обязал это дело отметить. Когда гости осознали, что снова придется пить, они стали немедленно прощаться. Но не тут-то было. Николай Тимофеевич вернул их за стол. Надо отдать ему должное: гости были нагружены подарками и доставлены прямо к самолету. На ногах они стояли плохо. Так вот и улетели на родину. Напрасно хозяин ожидал обещанной новой встречи. Эти непонятные иностранцы любезно присылали поздравления, но больше на контакт никак не шли…

А ведь Николай Тимофеевич старался. Он хотел как лучше. Но… то, что другой русский деловой человек принял бы как исключительную заботу о партнере, хотя и чрезмерную, деловые западные люди однозначно расценили как угрожающую. Так дела вести не принято. И если порядок ведения дел нарушается, то никаких дел с нарушителем вести нельзя.