Мейсон Карри - Режим гения. Распорядок дня великих людей

Вудхауз написал более 90 книг [110]и сохранил привычку к ежедневному труду даже в последние годы жизни. Их он провел вместе с женой в Ремзенбурге, своей летней резиденции на Лонг-Айленде. Кроме супруги Вудхауза Этель там обитали слуги, пять кошек и четыре собаки. В 1971 г. Герберт Уоррен Уинд и из NewYorker’s наведался в Ремзенбург и выяснил, что два основных свойства писателя – прилежание и внутреннее веселье. «Я легко ко всему приспосабливаюсь», – говаривал Вудхауз.

В 80 лет писатель поднимался каждый день ровно в 7.30, «выходил на заднее крыльцо и проделывал “ежедневную дюжину” ритмических упражнений, которые он постоянно делал с тех пор, как их изобрели в США в 1919-м. Пока Этель еще оставалась в постели, Вудхауз сам себе организовывал завтрак – тост, кусочек кофейного торта и чашку чая. В утренний ритуал входило “чтение за завтраком”, какой-нибудь детектив Рекса Стаута или Нгайо Марш или юмористическая книга. Затем он выкуривал трубку и после короткой прогулки с собаками в 9.00 садился за работу».

Уинд пишет:

«Вудхауз трудится в кабинете, в просторной, обшитой сосной комнате с видом на сад. Обстановка сводится к кожаному креслу (для отдыха и раздумий) и простому деревянному столу размером примерно метр на полтора. На столе лежат словарь, нож для очистки трубки и большая “королевская” печатная машинка, которой он пользуется с 1934-го. Его метод работы за все эти годы не изменился. Первый набросок пишется от руки карандашом. Затем Вудхауз усаживается за машинку и печатает, на ходу исправляя и улучшая текст. В настоящее время он успевает написать за удачный день примерно 1000 слов, но в молодости выдавал по 2500. Самый его продуктивный день пришелся на 1933 г., когда к собственному изумлению Вудхауз в один присест написал 8000 слов и закончил произведение “Спасибо, Дживс!”. Одну из повестей цикла о Вустере и Дживсе Вудхауз попытался писать с помощью диктофона, однако, проигрывая запись, он услышал нечто настолько скучное, что тут же выключил аппарат и вернулся к блокноту и карандашу».

Обедали в два часа, затем снова прогулка – за Вудхаузом заходил его сосед и давний друг Гай Болтон [111], и они с час прогуливались, беседуя, в сопровождении собак. В 15.30 Вудхауз возвращался к себе в кабинет смотреть сериал «На пороге ночи» [112]– ритуал, которого он придерживался неуклонно. Затем традиционный английский чай вместе с супругой. Потом Вудхауз, по словам его биографа Роберта Маккрама, «недолго дремал в своем кресле, принимал ванну и успевал еще поработать до вечернего коктейля в шесть (ей шерри, ему – убийственный мартини). Пили они на террасе с видом на сад. Затем они вдвоем садились ужинать – специально так рано, чтобы отпустить кухарку домой. После ужина Вудхауз обычно читал, а иногда они с Этель играли в бридж: писатель, посмеиваясь, заявлял, что играть в бридж вдвоем – «признак старческого слабоумия».

[113]

Легенда гласит, что до начала рабочего дня леди Эдит любила полежать в гробу – предвкушение смерти вдохновляло ее макабрическую поэзию. К сожалению, легенда, скорее всего, врет, а вот полежать в постели Ситуэлл любила и там же в 5.30 или 6.00 начинала писать. «Это единственное время дня, когда мне обеспечена тишина», – заявляла она.

Эдит также считала, что «каждая женщина должна один день в неделю проводить в постели». Когда работа над каким-либо произведением поглощала ее целиком, она порой оставалась в постели и работала утро и большую часть дня, пока, по ее словам, «не уставала так, что ничего больше не могла делать, только лежать в постели, разинув рот».

Как известно, жизнь в естественном состоянии Гоббс считал «одинокой, бедной, неприятной, жестокой и краткой», а потому британский философ предпочитал полную противоположность столь злосчастному существованию. Он прожил долгую, продуктивную и размеренную жизнь, скончавшись в собственной постели в возрасте 91 года. Каждый день он вставал около семи часов утра, завтракал бутербродами с маслом и отправлялся на утреннюю прогулку, размышляя в такт своим шагам. Вернувшись к десяти к себе в кабинет, он записывал свои мысли на листе бумаге, прикрепленном к квадратной доске два сантиметра толщиной. Обед подавали ровно в одиннадцать часов (под старость Гоббс отказался от вина и мяса, но ежедневно угощался рыбой). Отобедав, он раскуривал трубку, а затем, по словам его друга и биографа Джона Обри, «сразу же бросался в постель», чтобы подремать с полчасика. Во второй половине дня Гоббс вновь принимался за работу в своем кабинете, редактируя утренние заметки. Вечером, уже в постели, он исполнял несколько популярных песенок – не потому, что наслаждался красотой своего голоса, но потому (пишет Обри), что «видел в том пользу для легких и полагал, что сие упражнение существенно продлило ему жизнь».