Андрей Белянин - Охота на гусара

Двенадцатого числа, в день рождения государя, приказал освещать весь город салютами, беспрестанно звоня в колокола на протяжении суток. Перепуганная шляхта была вынуждена всё исполнять в точности, что разрывало с досады поляков (последствия «разрывов» были видны повсюду и обладали малоэстетической зрелищностью). Надо было видеть их искажённые плохо скрываемой ненавистью лица. Принуждённые против воли прославлять и царя, и народ российский, они едва не плакали, вместо владычества над Россиею исполняя предписания жидовского кагала!

Радость и упоение евреев, теми же обстоятельствами поднятых до небес, представить нетрудно… Будь их воля, меня бы в сей же день почётно занесли на страницы Торы как пророка и благодетеля израильтян. Советы многомудрого Моисея, донесённые слуху моему пожилым реббе, действительно дали возможность овладевания Гродном и полного его подчинения российскому закону! За что отдельное спасибо прапрапрапрадедушке…

А наш путь лежал, согласно предписанию командования, на Ганьондз – тоже тот ещё городишко.

Я определил поход на день завтрашний, давая партии полноценный отдых с крышей над головой и горячим питанием. Сам же, отужинав, уселся на краешек постели своей в новом устремлении схватить Музу за крылышко да сложить подобающий стих о прекрасной польке, согревавшей эти простыни прошлой ночью…

Сначала как-то не особенно всё складывалось, рифмы заезженные, и музыкальность слога уж не та, а потом ничего, покатило:

Вот такой пролёт-с… Ведь в самом деле, могла бы прийти и попрощаться. Просто так, короткого знакомства ради, без каких-нибудь там локонов в конверте и прощальных писем, спрысканных духами. Или папочка уже не пускает?

Но только мысли мои сосредоточились на печальственности сиих умозаключений, как некий шорох за спиной заставил меня бодро и высоко подпрыгнуть. Жизнь партизанская не прошла даром, а с покорённым неприятелем всегда надо держать ухо востро…

Однако же, оборотясь с двумя пистолетами на взводе и кабардинской шашкой в зубах, узрел я вполне безобидственную (и не лишённую приятности) картину. На меня в упор глядели миндалевидные зелёные глаза ярко выраженной блондинки! Откуда она взялась и зачем пряталась под кроватью, я уже не спрашивал – обезоруживающая улыбка красавицы не оставляла и тени сомнений в её намерениях.

Во-первых, как она была одета – никак… В том самом смысле! Выползла из-под кровати в костюме прародительницы всех женщин Евы и даже без тапочек. Во-вторых, она ничего не спрашивала, ни в чём не упрекала, а лишь, вытянув руки, шагнула ко мне с откровеннейшей прямолинейностью. Никакого оружия при ней не было, лицо узкое, но милое, фигура и сложение скорей аристократические. Правда, кожа, может быть, несколько бледновата, но… с чего ж тут особенно привередничать?!

Я отложил в сторону пистолеты, выплюнул шашку в ножны и, как положено в подобных случаях, проникновенно щёлкнул шпорами:

– Позвольте представиться, подполковник Ахтырского полка, поэт-партизан Денис Давыдов! Дивные погоды на дворе, не находите?

Она на мгновение замерла, приложила тонкий пальчик к губам, делая знак молчать, и нежно закинула прохладные руки мне на плечи. Я упоённо прикрыл глаза, расслабился и вдруг почувствовал себя… удушаемым!

Зеленоглазая прелестница с тем же невинным личиком внаглую душила меня в железных объятиях. Вы не поверите, силища у неё была, как у графа Орлова, останавливающего карету за колесо. Как я сопротивлялся… Обливаясь холодным потом, хрипя, сопя, вытаращив глаза и страшно скрежеща зубами… Но ей всё было нипочём! Уже гаснущим сознанием мне удалось на мгновение забыть о приличиях и с размаху врезать обольстительнице коленом в живот. Увы, она не дрогнула, не охнула и вроде бы даже ничего и не заметила.

Очи мои начал заволакивать розовый туман, краем уха я ещё уловил слабый шум в комнате, потом… хватка неожиданно ослабла. Холодные пальцы соскользнули с шеи моей, и я рухнул на колени, держась обеими руками за горло. Воздух проходил с трудом, всё мято-перемято, глотать больно, но ведь ещё жив, кажется? Что о-очень приятно…

Когда же я поднял глаза, взгляду моему представилась новая, не менее любопытственная картина: одна девица, одетая в чёрное мужское платье, оседлав другую (нагую и белую), старательно душила её серебряной толстой цепью! Я и не предполагал, что безобразная драка двух женщин может выглядеть столь привлекательно…