Петер Европиан - Особое Госудаpственное Полнолуние

Потом он позвонил своему здешнему самому близкому другу — сообщил, что приехал и готов нанести визит.

Володин близкий друг тоже был магом, причем, по прикидкам Володи, уже очень давно, времен где-то с Брежневских. Звали его Семен Александрович.

Семен Александрович проводил разные изыскания в области магии и иногда выбирался в столицу с докладом о своих результатах. В таких случаях он всегда останавливался у Володи-мага. И Володя-маг всегда, приезжая, к нему заходил.

Дома у Семена Александровича повсюду висели портреты, на которых он, молодой и красивый, предавался разного рода созидательному труду — строил коровник, обрабатывал свекольное поле, возводил Байкало-амурскую магистраль…

Лицо, запечатленное фотографиях, было открытым, честным, выражало целеустремленность, задор, веру в прекрасное будущее, и только Володя-маг совершенно ясно различал в его правом глазу искру тайного знания.

В реальной жизни лицо Семена Александровича выражало иные чувства. Впрочем, искра тайного знания в нем конечно же оставалась.

— Hу что, Володька, выпьем рябиновой, чтобы завтра было как по небу? — спросил Семен Александрович. Конечно у него тоже был свой телескоп, и он тоже следил за приближением полнолуния.

Володя-маг согласился, и они выпили, чтобы было как по небу. И еще Володя-маг подумал, что в любом случае ближайшей ночью все прояснится.

И оно прояснилось. Володины родственники легли спать, а сам он стоял у раскрытого окна, смотрел на небо — в непроглядную темноту с крошечными светящимися точками, зелеными даже без телескопа — и ждал трансформации. Ему хотелось размышлять о чем-нибудь хорошем, и он так и делал. До полуночи оставались минуты.

Где-то за стенкой стукнули настенные часы и наступила полночь. Та самая. И Володя-маг почувствовал, что изменяется. Он видел, как внизу у него появляется нечто гораздо более грациозное и внушительное, чем хвост и четыре коротеньких лапки. Одна его часть ликовала — «Hе крыса!» — в то в ремя как другая опасливо спрашивала: «А кто?»

Володя попробовал посчитать находившиеся внизу конечности и обнаружил, что их две, как и днем. Они были тонкими и длинными, словно камышовые стебли. А то что было выше — оказалось покрытым прекрасными белыми перьями. Руки, или то, чем они стали, сами собой просились, чтобы им дали взмахнуть, оттолкнуться от воздуха, вверх, вверх, вверх…

Повсюду раскрывались окна и большие белые тени, появлявшиеся из них, взмывали в небо, кружили над крышами, собирались в стаи, явно намереваясь куда-то лететь. Володя-маг, который тоже кружил и собирался в стаю вместе со всеми, думал: «Надо же! Hу и ладно. Hу и пожалуйста. Hу и летим». А его вторая, трезвая и рассудительная половина добавляла: «Только как бы нам от этой летучести не превратиться в цыган». Hо… что значил в данной ситуации голос рассудительной половины?