Игорь Гамазин - Похождения Петровича и много чего другое…

Нерлин-Гамазин Сивухов-Кобылов по жизни такой же, как и Петрович, непоседа и неисправимый романтик.

Зимой Петрович любит ходить на лыжах и купаться в полынье. Но ленится, и не делает этого. Зимой Петрович не любит лежать на диване и смотреть телевизор. Но почему-то делает это.

Зиме это надоело, и она говорит Петровичу:

— Петрович! Ты постепенно деградируешь! Вставай с дивана и сделай что-нибудь полезное.

— А? Что?! — Петрович сделал вид, что не расслышал, и вышел на кухню покурить.

«Ещё всякие жить учить меня будут!» — подумал он про себя, зло тыкая окурком в пепельницу.

Посидел немного. Подумал. А потом поехал в Москву поступать в коммунистическую партию.

Приехал в Москву и сразу пошёл к Зюганову. А тот ему и говорит:

— Зачем ты нам нужен, Петрович?! Нам молодёжь нужна, а не старые огрызки. Ты старый лентяй и лежишь всё время на диване перед телевизором, а коммунистическая молодёжь сейчас, между прочим, снег лопатами забесплатно чистит и помогает бабушкам скользкую дорогу переходить.

— Если бабушки вступают на скользкую дорогу, — ответил Петрович, — то это их суверенное право! Оне для этого приспособлены, из них даже песочек на дорогу сыпется. Если табун бабушек прогнать по заснеженной дороге, то потом по ней любая тачка проедет.

— Не похож ты на коммуниста, Петрович! — Сказал Зюганов. — Скорее всего ты демократ, а может быть даже либерал-демократ.

И засмеялся. Однако что-то записал в своём компьютере.

Пошёл тогда Петрович к Жириновскому.

— Я мыл свои пляжные тапочки в Индийском океане! — Начал он разговор прямо от двери кабинета Владимира Вольфовича. — Я вам подхожу!

— Не подходишь, Петрович! — Ответил Жириновский. — Ты сначала пошёл к Зюганову! Засветился ты, Петрович! А политические проститутки нам не нужны!

«К «МедведЯм» значит тоже соваться бесполезняк». — Горестно подумал Петрович. — «Никому я не нужен на всём белом свете!»

И решил он тогда создать свою собственную партию — «Зачётно-иррациональную мужскую анархию» (сокращённо — «Зима»). И создал.

На балконе своём вывесил транспарант «партия ЗИМА! Больше ЗИМЫ — больше чистого снега!» И на окнах тоже написал. И на заднем стекле своего «Жигулёнка» написал.

Следующим вечером заявился участковый и запросил у Петровича «откат». «Отката» пока не было, поэтому представитель власти согласился немного подождать.

Вторым вечером заявился депутат и тоже попросил «откат».

— Так ты, стало быть, зелёный, Петрович? — Спросил он.

— Нет, я белый. — Ответил тот.

— Белые в городе! — Заржал депутат. — Ну ничего, сейчас это модно! — И дружески похлопал Петровича по плечу.

Он тоже согласился немного «отката» подождать.

Третьим вечером к Петровичу неожиданно вернулась бывшая жена.

— Забудем плохое, Петрович! — Вкрадчивым голосом заговорила она. — Всё равно я люблю тебя дурака!

«ЗИМА пошла каким-то не тем боком!» — Подумал Петрович, и резко всё бросил…

Когда Петрович перестал каждый день пить, он начал слышать трубы. Не водопроводные и канализационные, а гармонические трубы. Как будто кто-то в соседней квартире держал одну ноту на органе, совсем тихонько, на одном уровне, в одной тинктуре. Иногда добавлялась еще одна труба и звук становился парным. Петрович нот не знал, но, наверное, это главная нота была «фа». А добавлялась иногда «ре».

Поскольку, из-за резких перемен в своей жизни, Петровича начала по ночам доставать бессонница, он против труб ничего не имел. Это вносило некое разнообразие в бытие. Лежа в кровати, он смотрел в темный побеленный потолок своей комнаты и думал об этом странном звуке, пробовал мыслить здраво. «Почему он раньше его не слышал?»

На Иерихонские трубы это не было похоже. Петрович где-то читал, что те трубы разрушали стены и даже целые города. В его же случае звуки были тихими и мягкими, их было приятно слышать.

Это не могли быть и трубы Последнего Страшного суда. Потому что жизнь продолжалась, и сегодня на лестничной площадке он опять столкнулся с бестолковой соседкой Зиной, которая шарахалась от него, как от огня, всякий раз, когда он возвращался домой нетрезвым.

На третью ночь его осенило! Это же наверное поют фаллопиевы трубы у женщин. Он где-то когда-то читал о них. Вы поймите правильно, Петрович тщательно всё проанализировал, это не могла быть белая горячка. Ведь он же не допился до ручки, а, наоборот, даже стал пить в два раза меньше, чем раньше. Нелогично!